Пока бьётся сердце

Дин убирает ладонь с моей шеи и опускает ее между нами. Я едва не задыхаюсь, когда понимаю, что он делает. Большой палец, который обводил мое запястье, успокаивал меня, теперь прижат к клитору в точке соединения наших тел. Взгляд Дина не отрывается от моего. Мои глаза не отрываются от его глаз. Мы в одном мире, между нами проходит что-то тихое, невысказанное, но всепоглощающее.

Проходит немного времени, и тело начинает искрить, предательские волны запретного удовольствия поднимаются все выше. Мое дыхание прерывается тихими вздохами и всхлипами, и, боже мой, выражение лица Дина, когда он понимает, что происходит – когда он понимает, что я сейчас кончу…

Шок. Неверие.

Он хмурит брови, его зрачки расширяются. Глаза широко раскрыты и полнятся чем-то, чему я никогда не решусь дать название.

Но тут я чувствую, что достигаю пика, разлетаюсь на осколки, поэтому он целует меня, крадя мой стон, еще трижды погружается в меня и тоже оказывается во власти оргазма. Он издает первобытный рык, содрогаясь и впиваясь пальцами в мои бедра, пока кончает.

А потом все заканчивается.

Мы оба возвращаемся в реальность, наши губы прижаты друг к другу, наше дыхание хриплое и тяжелое. Дин ослабляет хватку, и я опускаю ноги с его талии. Смотрю на него в абсолютном ужасе, отчасти испытывая отвращение к тому, что только что произошло, но в основном сбитая с толку. Как только наши губы размыкаются, я опускаю голову, сдерживая горячие слезы стыда.

Что, черт возьми, это было?

Рядом с нами раздаются медленные хлопки, эхом отдающиеся прямо во мне, и я понимаю, что вообще забыла о его присутствии.

– Молодцы! Мои маленькие зверята устроили настоящее шоу, – усмехается Эрл и заходится булькающим хохотом.

Дин быстро выходит из меня и отступает назад. Я вижу, как он тоже прячет взгляд. Он тоже не может на меня смотреть. Дин натягивает штаны, когда Эрл подлетает и отталкивает его в противоположный угол стволом пистолета.

– Время антракта, – говорит Эрл, пока Дин застегивает ширинку.

– Да пошел ты… ты мерзкое, грязное бесчеловечное животное!

Удар.

О, нет, Дин. Что ты делаешь?

Но Дин, должно быть, решил умереть, потому что он продолжает.

– Ты больной, извращенный кусок дерьма! Тебе никогда не удастся завязать с этим, даже если захочешь. Ты продолжишь похищать женщин, потому что нет ни одной гребаной реальности, в которой женщина даже за деньги согласится прикоснуться к твоему крошечному вялому члену! Тебя поймают, и тогда ты будешь гнить в тюремной камере, где какой-нибудь Карл каждую ночь будет запихивать свой огромный член тебе в задницу, пока ты не упадешь замертво, ты, жирный гребаный ублюдок!

Эрл на мгновение замолкает, его пистолет направлен Дину прямо в грудь.

Мое сердце почти замирает, пока внутри у меня все скручивается от страха в ожидании выстрела.

Эрл собирается его убить.

Он определенно собирается его убить.

Я не могу позволить этому случиться.

Прежде чем щелкнет курок, прежде чем раздастся выстрел и Дин упадет замертво у меня на глазах, я испускаю мощный, пронзительный крик и одновременно трясу цепями. Этого достаточно, чтобы нарушить тишину и на краткий миг привлечь внимание Эрла.

Этого достаточно, чтобы подарить Дину крошечную, решающую секунду действия.

Это наш единственный шанс выбраться отсюда живыми, и Дин его не упускает.

Он выполняет свое обещание.

С гортанным рыком бросается на Эрла и сбивает его с ног. Они оба падают на твердый пол, Дин оказывается сверху. Эрл пытается схватить свой пистолет, который выскользнул из его жирной лапы, но Дин оказывается проворнее и отталкивает его быстрым движением руки. Теперь ствол вне досягаемости Эрла.

– Сволочь! – выплевывает Дин, приподнимаясь на коленях и усаживаясь на нашего похитителя. Одной рукой он обхватывает Эрла за шею, а второй начинает избивать его. Дин бьет кулаком. Разъяренный, дикий, полностью сосредоточенный и не видящий ничего вокруг. – Ты больной кусок дерьма! Это за то, что ты поднял на нее свои отвратительные гребаные руки!

Удар. Удар. Удар.

Звук ударов кулака по лицу омерзителен. Вокруг разлетаются брызги крови. Я задерживаю дыхание, изо всех сил стискиваю трубу, наблюдая за разворачивающейся передо мной ужасающей сценой.

– Ублюдок. Ты чертов ублюдок! – Дин сосредоточен. Беспощаден. Теперь он уже двумя кулаками уродует лицо Эрла, пока монстр не становится неузнаваемым. – Как ты посмел к ней прикасаться?! Я убью тебя, тварь!

Удар. Удар. Удар.

Кровь, плоть, кости. Повсюду. Конечности Эрла вздрагивают в агонии, и он обмякает, сдаваясь на милость победителя.

– Ты покойник! Ты, мать твою, покойник, – кипит Дин, сплевывая сквозь зубы, его удары жестокие и мощные. Он потерявший контроль зверь. – Я убью тебя!

Но он уже это сделал. Эрл мертв. Все кончено.

Я слышу треск черепа и крепко зажмуриваюсь, крича:

– Дин, остановись!

– Пошел ты, ублюдок!

Удар. Треск. Удар.

– Он мертв, Дин! – кричу я. – Он мертв. Мертв! Пожалуйста, остановись!