Пока бьётся сердце

– Проблема мышей в том, что их всегда убивают.

Я узнаю эту цитату из книги «О мышах и людях». У меня по спине пробегает холодок.

– Это неправда. Ты точно не пила?

Кора негромко смеется, и это лишь мимолетный, не предвещающий ничего хорошего смешок.

– Прощай, Дин.

– Погоди. Я беспокоюсь о тебе, Корабелла. Поговори со мной.

– Я действительно считаю, что мы могли бы стать великолепной парой, – заканчивает она. – Если бы ты не был львом, а я не была мышью.

Звонок прерывается, а я молча смотрю на свой телефон, пока внутри узлами закручивается тревога, а сердце говорит, что с ней не все в порядке.

Что-то не так. Что-то неправильно.

Я понимаю, что, возможно, выставлю себя маньяком, который посреди ночи приедет утешать девушку, явно предпочитающую сейчас побыть одной. Но я готов пойти на этот риск, потому что мои инстинкты кричат – надо ехать.

Десять минут спустя, примчавшись на большой скорости и наплевав на парочку красных сигналов светофора, я стучусь в парадную дверь Коры. Веселенькая бирюзовая дверь – обманчивое прикрытие для печальной девушки, живущей по другую ее сторону.

– Кора! – зову я. Она не открывает, и я принимаюсь стучать громче, молотить кулаками. – Кора, открой! Я переживаю за тебя.

Но за дверью слышится лишь цокот когтей по коридору и тихий собачий скулеж. Я дергаю дверную ручку и вздыхаю с облегчением, когда она открывается. Но потом понимаю, что Кора никогда не оставляет свои двери незапертыми, и облегчение снова сменяется тревогой.

Меня встречают Джуд и Пенни Лейн, которые нетерпеливо кружат перед входом. Когда я переступаю порог, обе собаки бегут по коридору к спальне Коры, как будто приглашая меня следовать за ними.

– Кора? – Я даю знать о своем присутствии, чтобы не напугать ее. – Кора, это я. Я зашел только чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

Ничего.

Черт. Я прохожу через гостиную, затем дальше по коридору и останавливаюсь возле комнаты Коры. У нее горит свет, но она явно не бодрствует. Девушка лежит на спине поверх одеяла, одна рука свисает с края кровати, а другая раскинута на матрасе, все еще сжимая мобильный телефон. Обе собаки царапают край кровати и скулят.

– Кора.

Я осторожно вхожу в комнату. Неуверенный.

– Корабелла.

Она не двигается. Даже не вздрагивает.

Она вообще дышит, черт побери?

– Нет, нет, нет, нет, нет… – Когда эта мысль приходит мне в голову, я чувствую, как из моих собственных легких вырывается весь воздух, и я бросаюсь к кровати, хватая Кору за плечи и встряхивая. – Кора. Кора! – Она не отвечает. – Боже… Господи… – Я натыкаюсь взглядом на пустую бутылочку из-под снотворного, опрокинутую на тумбочке, и вконец теряю голову. Я запрыгиваю на кровать, опускаясь на колени по бокам талии Коры, прижимаюсь ухом к груди, продолжая ее трясти.

Это все не по-настоящему.

Это розыгрыш – розыгрыш, как в тот раз, когда я дал ей пончик с кукурузным крахмалом, и она притворилась, что потеряла сознание. Она вот-вот проснется и скажет: «Попался!» А потом примется хохотать, а я буду очень сильно злиться, но при этом буду очень, очень рад, что с ней все в порядке.

Но этого не происходит.

Она неподвижна, безжизненна, и я вспоминаю Вьюгу на лежанке посреди больничной палаты. Сейчас они до жути похожи.

– Нет… Боже, нет, Кора. Вернись ко мне! Черт возьми, пожалуйста, не делай этого…

Сильно трясущимися руками я вытаскиваю из кармана свой телефон, чуть не роняя его. Набираю цифры 911 и описываю ситуацию оператору диспетчерской, явно создавая впечатление сумасшедшего и отчаявшегося человека. И это правда.

Я такой и есть.

Мне поручено сделать искусственное дыхание. Я поднимаю Кору с кровати и укладываю на пол, а затем прижимаю ладони к груди, как видел в фильмах. Затем запрокидываю ее голову, зажимаю ей нос и изо всех сил выдыхаю воздух в рот.

– Она дышит? – спрашивает оператор по громкой связи.

Я дотягиваюсь до ее запястья и пытаюсь нащупать пульс. Снова прикладываю ухо к ее сердцу.

Боже, я не могу сказать.

– Я не знаю. Черт побери, я не знаю…

– Хорошо. Оставайтесь на линии, помощь скоро приедет. Продолжайте давить на грудную клетку, часто и сильно…

Голос затихает, а я продолжаю давить на грудь, время от времени останавливаясь, чтобы поискать признаки жизни.

– Не бросай меня, Корабелла. Черт, я же люблю тебя! Не смей оставлять меня! – Я стискиваю ее миниатюрное тельце в объятиях и прижимаю к груди, рыдая в золотистые волосы. Я цепляюсь за нее, пытаясь передать свою жизненную силу и вернуть ее одними слезами, словами и признанием в любви. – Вернись, – шепчу я, утопая в горе, затем укладываю Кору обратно на пол и продолжаю массаж грудной клетки.

Вдалеке слышатся сирены, и тогда я падаю на нее сверху, безудержно рыдая и сотрясаясь всем телом.

Что я наделал?

Что, черт возьми, я наделал?

Часть 3 Волны Кора

Глава 24

– Тебе, наверное, следовало об этом подумать прежде, чем со мной трахаться.

Дин сует мне в ладонь пригоршню денег, как будто я какая-то проститутка. Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, уязвленная.

– На таблетку, – добавляет он.