Пока бьётся сердце

– Думаю, тебе пойдет это на пользу. А то ты как отшельница с тех пор, как… – Она опускает глаза. – Ну, ты поняла. Я чувствую, что это лишь затягивает тебя в черную дыру отчаяния. Тебе нужны друзья и веселье.

Я инстинктивно тянусь к запястью, но останавливаюсь, понимая, что снова хотела его расчесать. Вместо этого я тереблю свой кулон.

– Мне жаль, но я не знаю таких слов. Они новые?

Она со смехом качает головой.

– Ну же, Кора. Я встречаюсь с Эми и ребятами в новой пивоварне в центре города. Все были бы рады тебя видеть.

– Я отвратительно выгляжу, Лили. Этим утром я впервые за несколько недель надела штаны без резинки на поясе и рисунков собачек в тельняшках.

– Вот именно. Пришло время снова вытащить тебя в люди. – Лили озорно подмигивает мне с противоположного конца столика в бистро. – Там будет Джейсон.

Фу. Джейсон.

– Это плохая идея. Знаю, ты просто пытаешься помочь, но… – Я так сильно стискиваю стаканчик, что кофе начинает проливаться через край. – В данный момент я вроде как увлечена кое-кем другим.

Дерьмо. Наконец-то я это сказала. Наконец-то я признала свою ужасную, непристойную правду.

Лили не знает о Дине. И теперь она едва сдерживает эмоции, и у нее отвисает челюсть.

– Что? Кто? – недоумевает она, недоверчиво вытягивая шею. Я кашляю в ладонь.

– Дин.

– Айрин? – Она непонимающе на меня смотрит. – Учитель естествознания с бакенбардами?

Я снова кашляю.

– Дин.

– Хватит кашлять!

– Дин, – наконец произношу я громко и отчетливо, а затем откидываюсь на стуле, отчаянно краснея.

Лили снова разевает рот, как рыба, и пялится на меня с выпученными глазами.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты сейчас вспомнила сериал «Сверхъестественное». Я понимаю, что эти Винчестеры порой кажутся вполне реальными, когда мы ночью наедине со своими вибр…

– Дин. Дин Ашер. Дин, бывший моей сестры. Мой почти шурин, мой давний враг, виновник почти каждого приступа мигрени за последние пятнадцать лет, причина, по которой у меня комплекс из-за спагетти… и единственная причина, по которой я все еще жива и делюсь с тобой своей постыдной тайной, – я выпаливаю все это на одном дыхании, прижимая обе ладони к своему раскрасневшемуся лицу. Я глубоко вдыхаю, во мне борются стыд и тоска по Дину.

Стыдно за то, что уклоняюсь от его звонков с тех пор, как меня выписали из больницы, хотя он единственный человек в мире, которого я жажду услышать. Я отправила ему несколько сообщений, давая знать, что у меня все в порядке, и чтобы он не волновался. Намеренно кратких и бесстрастных. И я полностью проигнорировала его вчерашнее сообщение с вопросом, не могли бы мы пообедать в эти выходные и поговорить.

Лили лишается дара речи, что необычно. Она смотрит на меня медными глазами, переваривая абсурд, который я только что на нее вывалила.

– Ух ты.

– Ага. Ух ты.

– Это… – она шумно выдыхает.

– Я ненормальная. – Я еще глубже вжимаюсь в стул, надеясь, что он меня поглотит. – Я ненормальная, да?

– Может быть, немного.

Уф. Я тереблю пушистый ворс на своем свитере, затем натягиваю рукава на ладони.

– Я даже не знаю, как это произошло, – тихо шепчу я.

Лили делает глоток своего чая и ставит стакан на стол.

– На новогодней вечеринке Мэнди я почувствовала между вами какую-то связь, но решила, что это просто напряжение, накопившееся из-за пережитого вами кошмара. Я даже не могла подумать… – Она надувает щеки и с шумом выдыхает воздух, затем задумчиво отводит глаза. – Точнее, я могу это понять. Он горяч, как ад, и, на удивление, всегда тебя опекал.

Я хмурюсь.

– Это не так. Он всегда был засранцем.

– Да, но милым.

– Нет.

– Ну же, Кора. Между вами, ребята, всегда была химия. Просто вы перенаправляли ее на взаимные издевки друг над другом. – Лили пожимает плечами, постукивая ногтями по стенке своего бумажного стаканчика. – И, очевидно, обстоятельства не позволили бы зайти дальше этого.

У меня сводит челюсть от того, с каким усилием я стискиваю зубы. Гипнотизирую свой латте, надеясь, что маленький рисунок на пене сейчас превратится в водоворот и затянет меня в себя, поскольку мой стул явно облажался в этом вопросе.

– Этого не должно было случиться.

Лили сочувственно улыбается и подается вперед, опираясь на локти.

– Это тот момент в наших с тобой отношениях, когда ты приходишь ко мне с ужасной проблемой, а я, как настоящая подруга, должна предложить тебе супермудрое решение и дать ответы на все вопросы?

– Да. Определенно.

Она пожимает плечами.

– Что ж, черт. Я совсем не готова. Мне нечего тебе предложить.

Я стону и прячу лицо в ладонях.

– Потрясающе.

– Могло быть хуже? – предполагает она, торжествующе поднимая большие пальцы.

Я смотрю на нее сквозь щель между пальцев, качаю головой и ворчу:

– Нет, не могло. Это буквально каменное дно.

– Ох, ну раз так… тогда у нас нет другого выхода, кроме как наверх.

– Из тебя бы вышел ужасный психотерапевт.

Лили с ласковой улыбкой откидывается на спинку стула, и я понимаю, что она просто пытается подбодрить меня и облегчить ужасную ситуацию.

Она скрещивает руки на свитере с V-образным вырезом и вздыхает.

– Тебе действительно нужен мой совет?