Пока бьётся сердце

– Вот ты где, – произносит он, и его губы расплываются в дьявольской улыбке. – Я думал, что потерял тебя.

Я прыгаю в его объятия, и он ловит меня прямо под бедра. Наши носы сталкиваются, и мы одновременно улыбаемся.

– Ты не сможешь так легко от меня избавиться.

– Обещаешь?

Я качаю головой и наклоняюсь, чтобы нежно коснуться губами. Затем отстраняюсь, заглядывая ему в глаза.

– У нас все будет хорошо?

Дин запечатлевает еще один поцелуй на моем лбу, затем опускает меня обратно. Пальцы ног погружаются в песок. Он кладет ладонь мне на сердце, одновременно беря мою руку и прижимая ее к своему. Моя ладонь на его груди, а его – на моей, стук наших сердец отзывается в кончиках пальцев, и тогда он шепчет мне:

– Они все еще бьются. Пока они бьются, у нас все в порядке.

Моя улыбка становится шире, а глаза застилают слезы. Я собираюсь ответить, когда снова слышу свое имя, эхом разносящееся по пляжу.

– Корабелла.

Дин вздыхает, и его вздох растворяется в порыве соленого бриза.

– Пора уходить, – задумчиво протягивает он.

– Но мне здесь нравится.

Он кладет ладонь мне на щеку и проводит большим пальцем по коже.

– Мы вернемся.

– Корабелла.

Мои веки трепещут в знак протеста на искусственный свет, проникающий сквозь них. Мелодичный шум океанских волн превращается в резкий писк, монотонное жужжание, шум аппаратов и неразборчивые голоса. Я приоткрываю губы, чтобы заговорить, и чувствую, какие они сухие и потрескавшиеся.

– Дин?

Мгновение ответом мне служит тишина, а затем кто-то очень знакомо убирает мои волосы с лица.

– Это я, милая.

– Папа?

Я слышу, как кто-то еще приближается к краю моей кровати, где я лежу под грубой, колючей простыней, с иглами и проводами, подключенными к мониторам.

– Ох, Кора, детка, – причитает мама, садясь рядом с отцом.

Я моргаю, силясь, чтобы рассмотреть их размытые лица.

– Как я сюда попала?

Я пытаюсь вспомнить события, предшествовавшие этому моменту. Пытаюсь вспомнить причину, по которой я лежу на больничной койке, а мои родители нависают надо мной с заплаканными лицами.

– У тебя передозировка снотворного. Дин приехал к тебе домой, чтобы проверить, и нашел тебя без сознания. Он позвонил в 911, – рассказывает мама. – О, милая!

Она утыкается лицом мне в живот и начинает рыдать. В палату заходят медсестры и принимаются суетиться, щупая и трогая меня.

О боже.

Воспоминания пробуждаются, и меня начинает тошнить. Я хотела умереть.

Искренне хотела умереть.

Мои глаза наполняются слезами, и я слышу, как частит пульсометр вслед за сбившимся дыханием. Я лежу, шокированная и напуганная, в то время как медсестра сообщает родителям о моем состоянии голосом, как у взрослых в «Чарли Брауне». Интересно, может быть, я все еще не в себе?

После того, как медсестры проверяют мои показатели и уходят, я поднимаю взгляд на мать, стоящую у моей кровати.

– П… Прости меня. Прости меня за все.

– Милая, сейчас все это неважно, – отвечает она, кладя руку мне на плечо. – Мы поговорим позже. Пока что тебе просто нужно поправиться.

– Где Мэнди? – спрашиваю я, мой голос срывается. – Она хотела, чтобы я умерла?

Отец испускает протяжный вздох, мрачный и тяжелый.

– Конечно, нет, Кора. Твоя сестра ужасно волновалась. Она как раз спустилась за кофе.

Я проглатываю кислый комок. Хочу задать свой следующий вопрос, но не могу подобрать слов – они кажутся совсем неуместными. Но слова, должно быть, читаются в моих глазах, потому что мама склоняет голову и нежно сжимает мою руку.

– Учитывая ситуацию, мы подумали, что сейчас будет лучше без него, милая. Но он очень за тебя переживает.

От стыда у меня горят щеки. Я не должна хотеть, чтобы он был здесь со мной. Не должна мысленно умолять Дина держать меня в своих объятиях, смахивать поцелуями слезы и петь, разгоняя тьму. Мои родители не должны понимать по одному моему виду, что именно этого я хочу.

Отец берет меня за руку.

– Твоя сестра рассказала нам о том, что произошло. Она чувствует себя виноватой. Я знаю, что для вас обоих это будет тяжелым испытанием, и мы с твоей матерью не станем принимать ничью сторону. Мы любим вас обеих. Наши сердца разрываются из-за каждой из вас. – Он целует мои костяшки пальцев. – Мы только благодарны судьбе, что ты выжила.

По моим щекам текут слезы, смачивая пересохшие губы, когда я прерывисто вздыхаю.

– Как долго я здесь нахожусь? – Меня тут же охватывает паника, пока я пытаюсь прикинуть, сколько времени потеряла. Уже новый год? Новое десятилетие?

– Ты провела без сознания четыре дня, – отвечает он.

Я впитываю факт, что времени прошло совсем немного, но затем мои глаза расширяются от страха.

– М-мои собаки. Джуд и Пенни. С ними все в порядке?

Мама торопливо кивает.

– С ними все хорошо. Лили присматривала за твоим домом.

Слава богу.

Я с облегчением киваю, и в этот момент входит Мэнди со стаканчиком кофе. Она мгновение пялится на меня, прежде чем понимает, что я очнулась.

– О господи…

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть на нее.

Отец прокашливается.

– Бридж, давай оставим их на пару минут.