Пока дышу - надеюсь

— Есть! — гаркнул в телефон Лисунов и с облегчением опустил трубку обратно на рычаги. Проблему решить ему удалось. А то, кто их знает?! Сегодня они революционеры, а завтра уже контрреволюционеры, а ему дальше жить.

Шмыгнув сопливым носом, он крикнул дежурного надзирателя.

— Керенский звонил мне, сказал переселять эсеров и большевиков. Я думаю, что сможем.

— Сможем.

— Тогда к вечеру переселяем их, предупреди своих, а всем остальным скажу я, чтобы усилили бдительность. Возможны нападения с целью освобождения арестованных. А тут, как специально, китайцев этих нагнали с ворами, и без них забот хватает, ещё и с ними возиться.

— А чего с ними возиться, если что, то в расход? — возразил ему на это фельдфебель, бывший старшим надзирателем. — Конвойным, да нашим солдатикам тоже не нравится за ними присматривать. Революция, свобода, а мы энтих стережём. Пущай министр сам и страдает за них, а то…

— А то, дурья башка, ты хочешь сам сесть за контрреволюционные речи, или ты не знаешь, кто сейчас Керенский и что он может?

— Да, знаю, как не знать. Наслышан уже про его СОБ, да казаков, что под его началом ходят.

— Не всё ты знаешь. У него ещё и Бюро общественного порядка есть, но ничем себя не проявило пока. Ладно уж, иди, выполняй, да смотри там, всем объясни по-простому, а то спустят с нас шкуру за это.

— Слушаюсь!

* * *

Часовой, перегнувшись через стену крепости, смачно сплюнул вниз и подошёл к своему собрату, который как раз в этот момент решил закурить.

— Что расплевался, Егор?

— А чегой-то не поплевать в тёмную водичку. А вдруг я плюнул на кого-нибудь, кто хочет на нас напасть. Мы тут курим, а они лежат там внизу, возле стены, и прячутся, как думаешь?

— Думаю, у тебя с головой совсем плохо. У нас тут и пулемёты есть, и пушки, кто тут на нас нападёт? Солдат сейчас все уважают и все боятся, потому как мы — сила. Кто на нас нападёт? Революционеры эти, что ли? Или студентики? Это им не бомбы кидать на улицах и с револьверчиков стрелять! Тут надо штурмом брать, да не поодиночке, а целыми отрядами. Потому мы и сила!

Довели мужика до ручки, да ещё и винтовку ему вручили, вот теперь и покажем им, на что способны. А кто ещё на нас нападёт? Матросы? Так не нужны мы им. Китайцы, так эти заморыши и себя боятся, не мужики они, а одно непотребство. Разве можно взрослому мужику прачкой работать? Позор! Бабья работа. Тьфу!

— Так и то ж, согласен я с тобой, Митька, ты воевал, ты понимаешь. С тобой и ночь простоять не страшно.

— Да не будем мы всю ночь стоять. Сейчас до двух постоим, да нас сменят, спать пойдём.

— Не-а, давай кипятку попьём, у меня хлеб есть, а може, и сахара чуть найдём. Давеча кому-то из господ революционеров передачку приносили. Так и нам чтой-то перепало.

— Можно и кипятку, почему бы и нет. Ночь холодная, сугреться перед сном надо.

— Во-во, Митяй, мы и согреемся.

— Давай, Егорка, ещё походим, а потом укроемся вон там, под навесом, да вздремнём. Пусть все катятся, как и воды Невы, куда подальше, а хоть и в Маркизову лужу, как считаешь?

— Так оно и правильно.

— Вот и я тоже гуторю. На, кури! И Митяй протянул недокуренную цигарку своему товарищу.

Егор смачно затянулся, глотая горький табачный дым последних крошек пополам с соломой, глядя, при этом, на Зимний дворец, темнеющий на противоположной стороне. Окна дворца, в основном, были мрачны, лишь только в нескольких из них виднелся слабый отблеск свечи. Докурив, они прошли дальше по стене.

* * *

Если сказать, что Жен Фу-Чен жил по фэншую, то это бы была откровенная глупость. Да и, по правде, он не жил просто, он жил, как этого требовали обстоятельства. Собранные им боевые отряды приготовились к штурму крепости, заняв свои места в назначенное время.

Резкий гортанный крик бросил всех китайцев в атаку. Ворота были массивными и подорвать их было сложно. Жен Фу-Чен решил эту проблему максимально просто. Назначил смертников, каждый из которых, подбегал к воротам, прислонял её к тому месту, где находился засов или замок и дёргал чеку. Куски ворот вместе с кусками человеческого тела разлетались по сторонам, и дико ревущая и накаченная опиумом толпа, врывалась в крепость. От неожиданности часовые даже не успели подать сигнал тревоги и попытались спастись бегством.

Но бежать особо было некуда. Прыгать со стен — небезопасно, ворота полностью разбитые, висели на створках. Через них перескакивали китайцы, бежавшие в крепость, и солдаты кинулись внутрь. Комендант, поднятый грохотом взрывов с постели, со страхом понял: «Начался штурм». А кто на них напал, ему предстояло узнать лично. Схватив револьвер и, быстро одевшись, он бросился к пулемёту.

Во двор продолжали забегать китайцы, стремительно растекаясь по нему, подобно трудолюбивым муравьям. У Жен Фу-Чена был план крепости, по нему отряды стали рассредоточиваться, стремясь быстро подавить сопротивление гарнизона и освободить своих товарищей, заточённых в казематы Трубецкого бастиона.