Пока Фрейд спал

Считается, что ребенок начинает смеяться, подражая взрослым. Это качество не является врожденным, а приобретается опытом, из чего можно сделать смелый вывод, что смех – явление культуры. Стало быть, равнодушный человек, устремленный в сферу несмешного, неироничного (так как ирония моментально бы разрушила его стоический пафос), отчасти отказывается и от человеческой культуры. Или даже от жизни.

В Древней Греции было целое философское учение под названием стоицизм, учившее бесстрастию и умеренности. Основателем ее стал Зенон, который любил проповедовать свои идеи в местечке под названием Стоя. Диоген Лаэртский в своем труде «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» писал про Зенона: «Он обратился к оракулу с вопросом, как ему жить наилучшим образом, и бог ответил: „Взять пример с покойников“». И пусть под «покойниками» подразумевались древние писатели, тем не менее указание на смерть не случайно. Стоики, считавшие равнодушие добродетелью, холодно относились к миру современному, но с большим почтением к прошлому. Действительно, зачем изводить себя понапрасну, волноваться и стенать, когда мудрецы прошлого давным-давно все разложили по полочкам и ты уже ничего нового не способен привнести в мир. Нужно лишь не нарушить его баланс, его гармонию. И как раз эмоции иной раз мешают задуманной цели – они разрушительны для порядка, ибо не подчиняются законам. Чувственный человек – это человек, поступки которого трудно предсказать, так как он совершает их в состоянии аффекта, возбуждения, импульса. Мудрец же поступает иначе, как писал тот же Диоген про стоиков:

«Стоики называют мудреца бесстрастным, потому что он не впадает в страсти. (…) Далее, он безыскусен, ибо видом и речью свободен от всякой искусственности. Далее, он не подвержен хмелю, хоть и способен пить. Далее, он не подвержен безумию, хотя от черной желчи или вздорности его могут подавлять чуждые представления, несообразные с предпочтительным разумом и противные природе. Далее, мудрец не подвержен скорби, потому что скорбь есть неразумное сжатие души».

4

Более того, и многие восточные учения прославляют равнодушие. Делается по следующим благородным причинам.

1. Согласимся, что мир нам причиняет много зла. Иначе мы бы не болели и так часто не жаловались на недомогание.

2. Поскольку мы этот мир не выбирали, а сразу были, как сказал бы Жан-Поль Сартр, брошены в него, то, оказавшись здесь, в этом «самом лучшем из миров», мы констатируем наличие боли. Ее устранить невозможно, она заложена в природе. Ужасно, конечно, но что делать? И изменить ничего невозможно. Тогда и переживать тоже нечего.

3. Единственно верное решение – это спокойствие. Душевное, внутреннее, осмысленное спокойствие и умиротворение.

Состояние покоя способствует систематизации мыслей, приведению их в порядок. Говорят, например, что Махатма Ганди выделял целый день на то, чтобы отдыхать от людей и ни с кем не разговаривать. Так он и приводил мысли в порядок – и, быть может, был прав. Все остальное «суета сует и томленье духа». Зачем колебать ветер, если будущее от этого не поменяется?

Однако мир настолько конфликтен, что ежедневно ставит нас перед моральным выбором: оставаться бесстрастным или прийти на помощь? Эти ситуации возникают во всех сферах: бытовой, образовательной, социальной и даже политической. Хранить нейтралитет – все равно что трусливо отсиживаться в стороне. Впрочем, как мы знаем, некоторые философемы, относящиеся главным образом к мысли Древнего Китая, учат как раз неподвижному ожиданию в стороне: дескать, пока ты слаб, лучше наблюдай, как два сильных хищных зверя будут ослаблять друг друга. Это, конечно, верная стратегия, как с ней не согласиться? Но когда речь касается людей, то она не всегда кажется целесообразной.

Если люди тонут, а бесстрастный философ молчаливо смотрит в сторону, то как можно расценить такой поступок – как мудрость или как попытку взвалить ответственность на других? Ну, наверное, им кто-нибудь поможет… Поможет ведь, да? Эй, люди, где вы? Я далек от того, чтобы вмешиваться в ход вещей. Но почему же так пусто кругом? Нет уж, я выше этого, просто понадеюсь на то, что рано или поздно к ним придут на помощь. А если не придут, то, стало быть, такова судьба.

Что сделали бы с таким философом люди? Конечно, расправляться с людьми неправильно и противозаконно. Но вместе с тем противозаконно не помогать людям – например, оставлять в опасности при пожаре; проходить мимо, когда видишь, что слабую девушку пытаются изнасиловать; не изображать эмоций при виде откровенного избиения!

Прав был Теодор Адорно, утверждая, что после ужасов Второй мировой войны необходима радикальная переоценка ценностей. И одним из пунктов должен стать отказ от равнодушия, ведь из-за него, из-за предательского молчания и конформизма человечество пережило шок XX века. А вероятно, и не пережило до сих пор.

5