Читаем Пока королева спит полностью

Проснулся я на крыше шлюза от ударов часов, которые били на башне спящей принцессы, в компании Ардо и Виларибы. Чего только не приснится на свежем воздухе, в нечистом месте, особенно после всяких мутных разговоров про всемирный заговор ползунков! Вообще-то в нашем королевстве, а особенно в нашем городе, где уже несколько столетий почивает королева, людям довольно часто снятся вещие сны. Например, ночью видишь, что к тебе пришли гости, а днем – точно, твои кореша стучаться к тебе в дверь и хорошо, если ты приготовился и достал припасы, а если нет – пеняй на себя (тебя же во сне предупреждали). Единственным сном, который не сбывается и поэтому удалён из списка вещих, является сновидение про то, как королева просыпается. Его слишком часто видят представители самых разных слоев общества и профессий (для сторонников магистра это кошмар)… а толку – нуль. Пока королева спит.

– Вставайте, хрычи, завтрак проспите! – гаркнул я.

– Ты что ли пойдешь за завтраком? – спросил Вилариба.

– Завтрак – это цель, как революция… ик… ночью было ещё рано, а в обед будет уже поздно, ловить надо сейчас! – выдал я энергично.

– А из тебя бы вышел неплохой проповедник, и блеск в глазах при упоминании еды появился, – заметил Ардо.

На часах натикало уже одиннадцать часов и мы спрыгнули с крыши на смотровую площадку и спустились к Слепому. Теперь можно было уже не бояться выдать секрет перед новеньким – кто был нечистью сегодня ночью. Нельзя же чудака-мудака так травмировать, ведь нечисть есть, её не может не быть. Старый лоцман обозвал нас шалопутами, но, несмотря на наше шалопутство, накормил яичницей с салом, за что мы сказали ему троекратное спасибо и причислили к когорте замечательных людей нашего городка.

– Не волнуйся, Слепой, не посмертно причисляем, ещё при жизни.

– Марш по домам, шалопуты неразумные! – вежливо выставил нас лоцман и мы пошли по домам.

Не знаю как другим, а мне-то домой совсем не хотелось. Но я не откладываю трудные разговоры на потом, тем более что этого самого потом может и не быть, а тогда куда же денется трудный разговор – получается, я его пропущу? Нет уж! Что мне положено судьбой, то положено и этого не отнять. Вот и до дома дошёл – близко все-таки я живу от моей бывшей работы.

– Привет, шалопут! – поприветствовала меня Майя и весь мой стройный план разговора рухнул как карточный домик.

– Угу, – а надо было сказать хотя бы "привет".

Она взяла меня за руку отвела как маленького на второй этаж, усадила на стул, села ко мне на колени и сказала:

– Потому что так надо было.

– Что надо было?

– Ты хотел меня спросить, почему я тебе не сказала кто мой отец, и я ответила на этот вопрос.

Только не надо говорить, что всё это можно было рассчитать логически или увидеть во сне; может быть, у вас в головах и есть запасы серого вещества величиной с наш шлюз, а только у меня такого арсенала мудрости нету в наличии, а вещего сна я не видел, точнее, видел, но какой-то странный и совсем не похожий на вещий, да к тому же там Майи совсем не было. Вот так. Ладно, она меня ещё после этих загадок просто поцеловала, а то бы я её сам поцеловал – хотя этого я уже не упустил…

Я так крепко запутался, что оставалась одно: ждать пока чего-нибудь произойдёт потому, что «так надо»… даже если сейчас закрыть глаза и ни о чем не думать – всё равно запутаешься ещё больше.

Магистр

Информаторы сообщают с мест, что в народе созревают протестные настроения. Так и до бунта может дойти. Нужно всех активистов посадить, а особо буйных повесить. Пущай проветрятся.

– Ах ты моя лапа, – погладил я Люси и та замурлыкала. Это ли не счастье? К сожалению, нужно было ещё и в шахматы играть. Отвлекает меня спящая стерва. Ладно, не долго ей до мата осталось…

Шут

Слышал я о выдуманной стране, но никогда туда не заглядывал. А сейчас довелось. Народ там придумывает королевства, историю, существ и живёт в этом выдуманном мире, лишь слегка соприкасаясь с миром … скажем так: не выдуманным ими (или выдуманным не ими). Я ходил и смотрел на эльфов, оборотней, гоблинов, троллей, гаргулий, ведьм и драконов, которые не были эльфами, оборотнями, гоблинами, троллями, гаргульями, ведьмами и драконами. Грустно. Одно дело, когда ты восхищаешься сказочным миром, в котором ты живешь (некоторые думают, что это реальный мир) и добавляешь к нему свою фантазию, и совсем другое дело, когда ты убегаешь из сказки своей жизни в придуманный ненатуральный мир…

Я ни с кем не разговаривал в выдуманном королевстве. Никто там не мог сказать того, чего бы я уже не знал, а мои словоблудия его персонажам были бы не интересны. К тому же меня там никто не замечал. Я же не перевоплощался и не играл и их игры, я был натуральным несмешным шутом и посему в выдуманной стране моя персона никого не интересовала. В свою очередь и меня не интересовали люди, которые играют в игры.

Но вот – и в этом вся прелесть жизни! – новый поворот. Мой путь повернула малина.

– Шут, куда ты спешишь голодный, когда я здесь разбросала спелые ягоды по своим веткам?

– Уже никуда не спешу.

– Вот и ладненько.

Я стал кушать её, она – учить меня.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее