Пока море не высохнет (СИ)

-Если сейчас он развлекается с блудливыми дамами, то он не заметит даже ворвавшихся в Версаль горячих католиков, что будут спускать шкуры с придворных.-Алистер вздохнул.-давайте же все оставив до утра.

Я была полна той уверенности, какой Виктория наделяет женщин эскадрона перед важным делом. Шаг становился уверенным, дыхание учащённым. Вообще, это чувство непоколебимой уверенности было схоже с животным удовольствием, когда лоно достигает своего апогея и не в силах сдерживаться, позволяет страсти выйти наружу, оставляя мокрые следы своего сока. Я слышала все: женское, задорное хихиканье, его голос, что в секунду превращался в сорванный стон, и это юное повизгивание. Все это выглядело несерьезно, и на несколько секунду я растерялась. Боль сковало сердце, и ребенок внутри меня впервые шевельнулся. Был ли это Божий знак или я просто теряю рассудок? Нельзя бросать то, что сделано наполовину. Уверенно толкнув двери в покои короля, я застала то, о чем меня предупреждал дипломат. Две девицы не старше пятнадцати так усердно удовлетворяли короля, что мне стало брезгливо даже смотреть на него, но только не прирученная ли я им птица?

-Га-габриэль?-вздрогнул король.-что Вы здесь делаете?-воскликнул он отталкивая блудливых девиц, и накинув на свое обнаженное тело халат, он подошел ближе ко мне, сжимая ладони своими холодными пальцами.-что Вы здесь делаете?

-Что здесь делаете Вы?-прошептала я.-я хочу понять только одно…-мой голос становился от волнения хриплым.-сколько еще Вы будете мучить меня? Сколько еще я должна буду вытерпеть, чтобы огонь угас в моем сердце и почему я должна волноваться за Вас, если Вам нет никакого дела до всего? Женщины, попойки и это безобразие…Боже мой, Генрих, Вам самому от себя не противно?

-Но…-прошептал король сжимая мои руки и прижимая к груди, старался как-то успокоить мою дрожь.

-Времени у Вас остается все меньше. Лига, словно смерть, дышит Вам в затылок, но Вы как будто уже мертвы.-я вздохнула.-Вы сможете добиться полной власти и спокойного существования королевства только двумя путями: первый — сила и армия; при этом придется принимать сильные решения, практиковать строгость, твердость и жестокость, то есть все то, что, по сути, противоположно Вашему характеру и вашим наклонностям, и поэтому Вам понадобится преодолеть тысячи трудностей, утомление, тягот, неприятностей, опасностей и трудов, беспрерывно трястись в седле, вечно в панцире, со шлемом на голове, с пистолетом в одной руке, со шпагой в другой, но, что еще важнее, раз и навсегда распрощаться с покоем, удовольствиями, приятным времяпрепровождением, любовью, любовницами, играми, собаками, птицами, замками, потому что в Вашем новом качестве Вам не избежать таких дел, как многочисленные захваты городов, частые сражения, обязательные победы и много пролитой крови; второй путь — освоиться с новой религией в соответствии с желанием большинства ваших подданных, и тогда Вы будете избавлены от тягот и трудностей в этом мире, а что касается иного, об этом я не стану говорить…слишком много сказано и так, и слишком много уже не услышано.

Сильное головокружение заставило меня потерять способность уверенно стоять на земле. Боль сильнее сковывала все мое тело, и стоило мне сделать шаг вперед, как резкая, режущее чувство заставляло меня извиваться в его руках. Ничего не понимая, я могла только молиться, чтобы это поскорее кончилось, чтобы боль наконец-то прекратилась. Бросало то в жар, то в холод, то становилось дурно словно от хмеля, но только все внутри меня выворачивало наизнанку. Мне казалось, что я умираю. Настолько плохо еще никогда не было. Словно в бреду я повторяла имена, перемешанные с молитвами. Сколько это длилось по времени и сколько еще могло продолжиться…но я помню, как мне становилось постепенно легче. Когда в комнате появилась Виктория я не сразу заметила, но ее постоянное прикладывание ко лбу холодной тряпки ослабляло давление в голове… «Все будет хорошо»-шептала она с нескрываемой улыбкой. Я вспомнила, как в моем давнем сне, она сидела возле меня и все повторяла эту фразу, но только во сне я умерла…Сознание вернулось, когда я услышала громкий, раздирающий всю меня до сердца крик младенца.

-Мальчик?-послышался голос Виктории, и я посмотрела на ее блестящие голубые глаза.-мальчик. Поздравляю, моя дорогая. У Вас сын.

-Сын…-прошептала я.

-Да пустите же меня!-вопил король выбивая двери в собственные покои.-Габриэль…

***