Пока море не высохнет (СИ)

-Ах, Маргарита…-дипломат посмотрел на короля.-по правде говоря, летучий эскадрон крайне скверно отзывается о Маргарите де Валуа.

-Летучий эскадрон…-приторно произнес Генрих с нескрываемой улыбкой.-а знаете, совсем недавно, это звучало более важно. «Летучий эскадрон Екатерины Медичи», куда между нами, входила Ваша возлюбленная, был очень страшной формой власти. Не посчитайте меня ханжой, ибо женщин я люблю больше всего на свете, но только их место в бархатных постелях, но никак не в политике. Между нами говоря, после смерти Медичи эскадрон сильно поредел, и когда во главу встала Виктория вместе с графиней Монсоро летучий эскадрон стал представлять из себя кладезь настоящих языческих жриц, которая хороша собой в чем-то личном. Вот взять Викторию, то она мастерица слова и справедливости, а вот Бекка, как невинное дитя способна усмирить любого буйного человека, а если говорить о госпоже Лепаж, то на голове волосы встают дыбом от той огненной страсти, что горит в этой женщине.

-Можно ли мне узнать, кто та мудрая женщина, что наставляет Вас на путь истинный?-спросил Алистер с нескрываемым интересом.

-Вам, наверное, имя Габриэль Эстре не говорит ничего, но для меня это целая жизнь.-король вздохнул скрывая взгляда.-она всегда сбегает с моих рук, словно боится меня.-Генрих IV посмотрел в открытое окно.-она прекрасна собой, мудра и добра, но так несчастна, что я боюсь сделать ее еще более несчастной. Простите, мой английский гость, что позволяю себе такое, но мне право не с кем больше поделиться.

-Я понимаю Вас, и в этом мы с Вами схожи.-Алистер улыбнулся.-знаете, я хочу еще немного подумать о Вашем предложение, если Вы не против…-молодой человек ненавязчиво махнул головой в сторону двери.

-Хорошо, думайте, но только пусть хотя бы Ваше решение не будет перечить мне. Устал я от несогласных. Устал, Алистер.-король покинул покои дипломата.

Оставшись наедине с самим собой, молодой человек хотел подумать о предложении короля, как робкий стук снова прервал его цепочку мыслей. На пороге стояла Бекка. Протягивая дипломату свернутый конверт, она поклонилась и поспешила удалиться прочь понимая, что ее присутствие могут расценить не так, каким оно было в действительности. Раскрывая конверт, дипломат надеялся, что письмо было не от его короля, и не ошибся.

«Я возвращаюсь во Францию завтра ночью. Сказать честно, я в смятении от встречи с принцессой. Хочу рассказать об этом личном Вам, мой дорогой друг. Надеюсь, что смогу застать Вас на воскресной проповеди. С чистейшей любовью, Ваша Виктория…»

Глава 4

***

Коль может адюльтер кормить семью,

товаром станет честь, любовь и лоно…

***

*Габриэль

Забыты все обещания, забыты любви слова и просьбы о надежде, да только сердце не становится легче. Совсем скоро начнется религиозная война, и я понимаю, что если человек не хочет, то заставить его не в силах даже Бог. И вот в который раз, стоя перед иконой святой девы Марии, я шепотом прошу ее о помощи, прошу не скрывая слез о помощи людям, и королю, что так боится прикоснуться к Богу, просить его поддержки, просить его терпения и понимания, но только с каждым днем, мои мольбы словно становятся неслышимыми. С каждым новым днем я слышу настроение людей, что готовы встречать грудью буйство гугенотов, готовых биться за веру, а потом и за короля путем убийств, и надругательств с католическими поклонниками. Вздох. Люди молятся стоя на коленях прося о чем-то своем сокровенном, и только я, скрывая слезы от священника не боюсь плакать у ног святой девы. Она слышит, она понимает меня. Меня слышит та, что простила людей за убийство сына, что простила тех, кто надругался над верой, кто предал любовь, но только я…уснув на ее коленях, позволяю чувствовать свою боль, слезы…

Я думала, что смогу гордиться им…королем…Генрихом Наваррским, что доказал бы свое право на власть над Францией, но только с каждым днем, он словно делает все наоборот. Если раньше, когда я позволяла ему прикасаться к себе, то чувствовала настоящую власть, уверенность короля, что способен помочь государству, то сейчас…сейчас он, как ребенок, снова наслаждается другими женщинами, распитием вина и блудом. Мне было больно осознавать, что все мои слова были услышаны только на секунду, и те для того, чтобы я потешила королевскую слабость. Любовь…а была ли она? Я не знаю, но только сейчас…стоя у окна, где так любит проводить время его бывшая супруга Марго, я начинаю понимать, как прекрасно смотреть за горизонт, где жизнь меняет местами фигуры, играя по своим правилам. Почувствовав ноющую боль, я коснулась ладонями округлившийся живот, и печально вздохнула. Легкая пошатывание, и я чувствую, как крепкие руки сжали мои плечи. Обернувшись, я увидела молодого юношу, что прибыл сюда достаточно давно, чтобы считаться придворным мужем. Английский дипломат никогда не брезговал общением со мной, и эти разговоры были ни на что не похожи. Совершенно не проявляя ко мне любовного интереса, он помог мне осознать, что не все мужчины ужасны по своей натуре.