Пока муж в командировке

Впрочем, возможно, что это психология неудачника. Я давно заметила, что люди, добившиеся успеха, охотно закрывают глаза на пороки современного общества. А люди вроде меня, оставшиеся за бортом, цепляются за воспоминания о прошлом, как за спасательный круг.

Впрочем, не будем спорить. История, которую я хочу рассказать, не имеет никакого отношения к политике. Так что расслабьтесь и устройтесь поудобнее.

– Малыш, я пришел попрощаться на месяц, – сказал муж. – Нужно смотаться в Нефтеюганск по делу нефтяника. Будь он неладен!

Я вздохнула, поправила узел галстука на безукоризненно отглаженной рубашке мужа.

– Ну, если нужно… А раньше освободиться не получится?

– Я постараюсь, – пообещал Пашка. – Не знаю, может, и получится. Но на всякий случай говорю крайний срок.

Я сунула руки в карманы и с тоской оглядела широкоплечую фигуру мужа. Когда я остаюсь одна, то ощущаю себя брошенной болонкой. Не привыкла быть одна. Совсем не привыкла. Когда ты единственная дочка у мамы и когда мама – оперная прима, говорить о самостоятельности не приходится. Надо мной всегда трясся целый штат нянек, домработниц и частных учителей. С самого раннего детства я шагу не могла сделать, не поставив в известность десяток взрослых. Вот и выросла из меня малахольная кисейная барышня, которую я сама терпеть не могу. Проклятое оранжерейное воспитание!

– Целый месяц, – повторила я уныло.

– Продержишься? Деньги в итальянской вазе. Оставил немного, пятьсот долларов. Мне не жалко, просто боюсь, что у тебя их кто-нибудь обязательно выпросит. Как в прошлый раз.

Муж неодобрительно посмотрел на меня. Я покраснела. Уезжая в командировку два месяца назад, Пашка оставил мне целую тысячу долларов. Через два дня после его отъезда зашла соседка и, всхлипывая, поведала страшную историю о племяннице, которой срочно нужна дорогостоящая операция. Естественно, я тут же отдала ей все деньги. Правда, впоследствии выяснилось, что никакой племянницы у соседки нет, а деньги пошли на покупку модного норкового полушубка.

Пашка был очень недоволен моей глупостью, напомнив, что деньги эти ему нелегко даются. Я тогда честно пообещала: больше такое не повторится.

– Ладно, не бери в голову. Я поехал. Самолет в девять.

– Как? – вскрикнула я. – Уже?! А вещи?

– В машине. И не забывай ставить квартиру на сигнализацию, – продолжал муж. – Не пей много кофе. Не сиди на холодном воздухе в легкой кофточке. Не…

– …пей сырую воду, – договорила я. – Паш, я помню.

Муж кивнул, еще раз посверлил меня испытующим взглядом. Так сказать, для профилактики.

– И самое главное: не знакомься с посторонними людьми! – напомнил он внушительно. – Даже не разговаривай с ними! Поняла? – Пашка наклонился и чмокнул меня в щеку. – Все, я поехал. Позвоню.

– Счастливо, – сказала я, изо всех сил сдерживая слезы. Господи, как я не люблю оставаться одна!

Муж пошел к машине, оставленной у дороги, открыл дверцу. Обернулся и помахал мне. Я ответила ему вялым жестом. «Опель» медленно тронулся с места, набрал скорость и влился в поток машин на набережной.

– Славный у тебя муж, – заметил Ванек.

Я быстро обернулась и отругала его за то, что напугал. Несмотря на солидную комплекцию, бороду и усы, Ванек часто напоминает мне школьника.

– Злая ты, мать. Нечуткая.

Но мне уже и так стало стыдно.

– Прости. Настроение на нуле. Осталась одна на целый месяц.

Ванек встрепенулся:

– Пашка отбыл в командировку? Ну и чего ты печалишься? Подумаешь, Ярославна на сторожевой башне! У тебя есть отличная возможность пожить в свое удовольствие! Например, пригласить меня в гости и угостить хорошим кофе!

Мне стало смешно. Странные у Ваньки представления о моих удовольствиях. Но сидеть целый вечер одной в огромной пустой квартире еще хуже, чем сидеть там в обществе Ваньки. К тому же у него есть машина. Немолодая потрепанная «Газель» с кузовом, в который так хорошо помещаются картины. По крайней мере доеду до дома со всеми удобствами.

– Договорились, – сказала я. – Собирай манатки.

– О! – обрадовался Ванек. – Незапланированный банкет! А пожрать что-нибудь дашь?

Хозяйка я никудышная, поэтому содержимое своих закромов помню плохо.

– Не знаю. Найдется что-нибудь. Пашка дня три назад ездил в «Ашан», наверное, еще не все съели.

– Понятно, – резюмировал Ванек. – Ну и жена из тебя! Я бы уже давно такую выгнал. Интересно, почему тебя муж терпит? Надо полагать, из-за Левитана.

Ванек рассмеялся, довольный плоской остротой. Меня передернуло.

– Как ты смеешь?!

– Пошутил, пошутил, – сдался Ванек. – Не закипай. Ладно, я сегодня при деньгах. Заедем в магазин, купим продукты. Я еще тебя накормлю, заморыш! Давай собирай барахло.

Картины были уложены в кузов и накрыты брезентом. Через двадцать минут мы с Ванькой уже пили кофе из термоса в теплом салоне «Газели».

– Нет, ты подумай! – возмущался Ванек. – Начало сентября! А холод такой, будто конец октября!

От теплого кофе меня потянуло в сон. Хотелось поскорее добраться до дома, сесть в уютное мамино кресло, укрыться стареньким пушистым пледом и закрыть глаза.

– Ну что? – спросил Ванек. – В магазин? Я тебе не Пашка! Духовностью не питаюсь!