Пока мы были не с вами

Мы с Камелией переглядываемся. Глаза у нее огромные, словно грецкие орехи. Она мотает головой. Мы с ней думаем об одном и том же: «Брини не отправил бы за нами полицейских. А если бы он послал их сюда — тогда они бы точно знали, где найти лодку».

Что этому человеку от нас нужно?

Мы смотрим в прогал между занавесками, где большая тень поднимает маленькую за ворот. Силас кашляет и давится.

— Не вешай мне лапшу на уши, мальчишка. Я сюда не за тобой пришел, но если ты вздумаешь мне мешать, мы и тебя с собой прихватим. И ты увидишь, куда в этом городе попадают тощие беспризорники вроде тебя.

Я выскакиваю из постели пре деде, чем Камелия успевает схватить меня и попытаться остановить.

— Нет! Рилл, нет! — она хватает меня за ночную рубашку, но ткань выскальзывает у нее из пальцев.

Я открываю дверь и первое, что вижу, — как ноги Силаса болтаются в шести дюймах от палубы. Лицо у него багровое. Он замахивается кулаком, но полицейский только смеется.

— Хочешь потягаться со мной, мальчик? Может, остудить тебя под водой минуту-другую?

— Хватит! Не надо! — я слышу, как приближаются остальные. Кто-то идет по берегу, а по правому борту слышится шум моторной лодки. Я не знаю, что мы такого сделали кроме того, что живем сами по себе на реке, но сейчас мы попались. Силас ничем нам не поможет, если его убьют или потащат вместе с нами.

Полицейский отпускает парнишку, и тот, приземлившись, больно ударяется головой о стену хижины.

— Ступай, Силас,— говорю я, но голос так дрожит, что слова едва можно разобрать.— Иди домой. Тебе нельзя здесь находиться. А мы хотим увидеть маму и папу, — я понимаю, что лучше слушаться полицейского. Я смогла бы спрыгнуть с крыльца и скрыться в лесу прежде, чем они кинутся за мной в погоню, но здесь мои сестренки и Габион, так что мой план не сработает. Все, что я знаю, — что Брини велел нам держаться вместе.

Я выпрямляю спину, смотрю на полицейского и пытаюсь показать себя настолько взрослой, насколько получится.

Он улыбается.

— Вот и умничка.

— С папой все в порядке?

— Разумеется.

— Ас мамой?

— С ней все хорошо. Она просила вас ее навестить.

Мне даже не нужно смотреть ему в глаза, чтобы знать, что он врет. С Куини не может быть все хорошо. Сейчас она убита горем из-за погибших младенцев, где бы ни находилась.

Я с трудом сглатываю комок в горле, и чувствую, как он проходит вниз, острый, словно кусок льда, только что отколотый от большой глыбы.

— Я приведу остальных детей.

Полицейский делает шаг вперед и хватает меня за руку, словно хочет остановить.

— Какая симпатичная речная крыска,— он облизывает языком зубы. Теперь он так близко, что я могу рассмотреть его лицо под блестящими полями шляпы. Глаза у него серые и жестокие, но не холодные, как я думала. В них сквозит интерес, только я не понимаю, чем он вызван. Взгляд его скользит от моего лица по шее к плечу, с которого спадает рукав ночной рубашки.

— Тебя только нужно немного подкормить.

За его спиной с трудом поднимается на ноги Силас, он моргает и чуть не падает снова. Рука его опускается на топор, что стоит у поленницы.

«Нет!» — я хочу крикнуть, но не могу. Неужели он не слышит, что на берегу есть еще люди и к нам приближается моторная лодка?

Из дома доносится мягкий, высокий скрип — еле слышный звук. Задняя дверь. Камелия пытается улизнуть через нее.

«Сделай что-нибудь».

— М-мой братик только что слез с горшка. Мне нужно его помыть перед тем, как мы уйдем, или все вокруг будет в какашках. Если, конечно, вы с-сами не хотите этим заняться,— больше я ничего не могу придумать. Мужчины не любят грязных младенцев. Брини никогда не касался испачканных мест — он только окунал детей в реку, если Куини, Камелия или я не могли этого сделать.

Полицейский кривится и отпускает меня, затем поворачивается, чтобы посмотреть через плечо. Силас отдергивает руку от топора и стоит, стискивая кулаки на тощих руках.

— Лучше бы вам поторопиться,— губы полицейского разъезжаются в улыбке, но в ней нет ни капли доброты. — Вас надет мама,

— А ты уходи, Силас. Просто иди,— я останавливаюсь на пороге и задумчиво смотрю на него.— Иди. Веги!

Полицейский переводит взгляде меня на Силаса. Он тянется к поясу — к оружию, дубинке, черным металлическим наручникам. Что он собирается сделать?

— Ну же, убирайся! — кричу я и, вытянув руку, толкаю Силаса в бок.— Брини и Зеде не обрадуются, если увидят тебя здесь!

Наши взгляды встречаются. Он едва заметно мотает головой, я чуть киваю. Он медленно опускает ресницы, затем снова открывает глаза, поворачивается и бежит вниз по трапу.

— Еще один ребенок в воде! — рявкает один из по-лицейских с берега. Слышен крик мужчины с моторной лодки

и рев мотора.

«Камелия!» Я круто разворачиваюсь и бегу внутрь, за мной слышен тяжелый топот полицейского. Он толкает меня, я ударяюсь о кухонную плиту, а он устремляется на корму, где распахнута задняя дверь. Ферн, Ларк и Габион собрались возле поручня. Мужчина грубо отшвыривает их назад, и малыши с плачем и криками кучей приземляются на пол.