Пока мы были не с вами

Ларк и Ферн держатся за мое платье, Габион толкается, пытаясь слезть на землю, а Камелия, недовольная тем, что мы стоим и ничего не делаем, что-то бубнит под нос. Я открываю глаза — она смотрит на высокую железную ограду двора. Рядом с той буйно разрослись жимолость, колючий остролист и азалии — они выше наших голов. В ограде виднеются только одни ворота, и они ведут на детскую площадку рядом с заколоченной церковью. Вокруг площадки возвышается такая же ограда.

Камелия слишком велика, чтобы пролезть под ней, но, похоже, она все же ищет подходящее местечко.

— Ну давай хотя бы пойдем на качели,— ноет она.— Оттуда мы сможем увидеть дорогу... и Брини, когда он за нами придет.

Мы идем через двор. Габион сидит у меня на руках, сестры, даже Камелия, которая в мгновение ока затевала драку во всех школах, в которые мы ходили раньше, послушно топают за мной по пятам. Мы здесь новенькие, и дети принимаются нас рассматривать. Мы делаем вид, что не замечаем их. Обычно нам неплохо это удается: нужно вести себя независимо, внимательно следить за своими и дать понять остальным, что если они решат связаться с одним из нас, то придется иметь дело сразу со всеми. Но тут все по-другому. Мы не знаем здешних правил. Учитель не наблюдает за детьми. Поблизости вообще не видно взрослых. Только девчонки и мальчишки, которые прекращают играть в веревочки и «цепи кованые» и пялятся на нас.

Я нигде не вижу девочку, приехавшую вместе с нами вчера. Ее братик, которого мисс Танн назвала Стиви, сидит в грязи рядом с оловянным облезлым грузовичком без одного колеса.

— Где твоя сестра? — я опускаюсь на корточки, из-за веса Габиона теряю равновесие и, чтобы не упасть, упираюсь рукой в землю.

Стиви пожимает плечами, а его карие глаза наполняются влагой.

— Пойдем с нами? — предлагаю я ему.

— А с ним-то чего возиться? — ворчит Камелия, но я советую ей прикрыть рот.

Стиви, надувает губки, кивает и тянет ко мне ручки. На одной вспух большой след от укуса, и я гадаю, кто мог его так цапнуть. Я подхватываю малыша и с трудом поднимаюсь. Он старше Габиона, но весит примерно столько же. Худенький мальчик.

Из тени возле колодца на нас смотрят две девочки — они расчистили кусочек земли от старых опавших листьев и теперь возятся там с погнутой оловянной посудой.

— Хотите с нами играть? — спрашивает одна.

— Отстань, — огрызается Камелия. — У нас нет времени, Мы пойдем на церковный двор и будем ждать папу.

— Вас туда не пустят,— девочки возвращаются к игре, а мы шагаем дальше.

Из-под остролиста, разросшегося возле бывших церковных ворот, нам навстречу выскакивает рыжий парень. Оказывается, у них тут тайное место. Четверо или пятеро мальчишек сидят вокруг колоды карт, один вырезает из дерева копье перочинным ножом. Он искоса смотрит на меня и пальцем проверяет острие.

Рыжий, скрестив руки на груди, загораживает вход.

— Ты идешь сюда,— он, словно у него есть право мной командовать, дергает головой в сторону остролиста, — и тогда они будут играть там.

Мне ясно, чего он хочет. Он хочет, чтобы я сидела с ними под кустами, а если нет — моим сестрам и братику нельзя будет пойти на церковный двор.

К лицу приливает жар. Я чувствую, как пульсирует кровь. Что он задумал?

Камелия выражает мои мысли вслух.

— Мы никуда с тобой не пойдем,— она широко расставляет ноги и задирает подбородок, хотя едва достает парню до груди. — Ты нам тут не начальник.

— Я не с тобой разговариваю, замарашка. Ты знаешь, что ты страшная, как гончая псина? Я говорю с твоей хорошенькой сестрой.

Камелия выпучивает глаза. Она в бешенстве.

— Не страшнее тебя, морковная голова. Мама, небось, плакала, когда тебя родила? Спорим, что да!

Я отдаю Габби Ферн. Малыш Стиви не хочет отпускать меня, его ручки крепко обвивают мою шею. Но если начнется драка, ребенок на шее мне только помешает, Рыжий парень скорее всего крепче, чем мы с Камелией, вместе взятые, а если сюда подтянется вся банда, то мы окажемся в большой беде. Взрослых в окрестностях не видно, а у одного из этих мерзких хулиганов есть нож.

Рыжий раздувает ноздри и раскидывает руки. Начинается. Камелия сделала ставку, по которой мы не сможем расплатиться. Этот паршивец почти на полфута выше меня, а я высокая.

Мысли в голове скачут, словно весной белка по веткам. «Давай, думай. Придумай что-нибудь».

«Шевели мозгами, Рилл, — будто наяву, я слышу голос Брини, — и ты сможешь выбраться почти из любой передряги».

— У меня есть мятные карамельки,— выпаливаю я и лезу в карман только что выданного мне платья.— Можешь забирать все, но взамен ты нас пропустишь.

Парень задирает подбородок и недобро щурится на меня.

— Где ты взяла конфеты? Сперла?

— Не твое дело! — говорить мне трудно — Стиви вцепился в шею мертвой хваткой.— Так ты пропустишь нас или нет?

— Давай карамельки,— остальные хулиганы уже выползают из своего укрытия, рассчитывая получить свою долю.

— Это наши конфеты! — встревает Камелия.

— Тише,— я вытаскиваю карамельки. Они немного запачкались, пока я таскала их в кулаке, но не думаю, что мальчишек это заботит.