Пока не будешь счастлив

Зато теперь я готова отправиться в завтрашний день. Даже если он будет таким же, как сегодняшний. Я никогда не узнаю, какой день будет крайним витком петли времени. Значит, проживать каждый день нужно так, словно он – последний. Поэтому сегодня я решила расставить все точки над «i». Если надо будет, сделаю это еще раз и еще. Если уж и это неправильные решения, то я тогда вообще не знаю, что делать.

Потом я засобиралась. А когда закончила, проверила, не размазался ли лак (конечно, размазался на двух ногтях, а к большому пальцу прилипли ворсинки), обула кроссовки, захватила пакет с пижамой, расческой и всем, что может пригодиться. Пакет оказался тяжелый, поэтому я решила сразу пойти в пижаме. А перед кем мне красоваться? Не перед Женьком ведь, в самом деле? Голову помыла – и хватит с него.

Уже перед выходом я решила, что тушь не помешает и, в целом, бальзам для губ – это даже полезно. Чтобы не шершавились губы на морозе. Температура, скачущая от плюс одного до минус одного, это, конечно, не мороз, но беречь губы надо всегда… пригодиться могут в самый неожиданный момент.

Я уже попрощалась с мамой, когда вспомнила, что не подарила Ярику плед. Конечно, я не собиралась дарить его как бы от себя. Будет от Деда Мороза. Жаль, что не увижу лицо Ярика, когда он развернет подарок. Но лучше так, чем совсем ничего не подарить.

Сунув плед подальше, чтобы его не обнаружили раньше времени, я шепнула Ярику, чтобы повнимательнее искал за елкой, потому что Дед Мороз хитренький, может так спрятать подарок, что найдешь его только на старый Новый год, когда будешь разбирать елку. Ярик поклялся, что будет внимательный, как когда ищет конфеты, которые спрятала от него мама. Я таким ответом удовлетворилась. Затем попрощалась со всеми и вышла на улицу.

Похолодало, так что я подумала, что пижама – такой себе наряд на зиму. Если бы я окончательно сошла с ума, то сказала бы, что ничего страшного в легкой одежде нет, ведь изнутри меня греет счастье.

Но было холодно, и я решила раскошелиться на такси. Глупость для человека, который только что уволился. Но лучше жить без денег, чем с циститом.

Глядя на экран телефона, где светилась цена поездки, я кусала губы и чувствовала, как начинаю вскипать. Но тут же себя остановила. Буду грузиться из-за цены такси – приеду недовольная, и тогда испорчу праздник всем вокруг. Я себя знаю. Нужно не распалиться в начале, и все будет хорошо. Злость не победит.

Конечно, я была уверена, что не раз еще в этой жизни разозлюсь, наору на кого-нибудь, пошлю, отругаю и даже ударю. Но если в моей власти уменьшить число таких выходок, то я попробую это сделать. Не знаю, получится ли. Но пускай хотя бы сегодня я буду радостной и, насколько это возможно, счастливой. К тому же если мне суждено вечность торчать в петле времени, то пускай этот вечный день будет хорошим.

Когда такси остановилось, я выскочила, не поблагодарив водителя и даже не попрощавшись. Все-таки я не мать Тереза, не могу все делать идеально. Цена меня взбесила, так что странно было благодарить за такую поездку.

Затем я взобралась на нужный этаж и позвонила в дверь. За ней не слышался шум вечеринки, какому пристало быть в месте, где собралось более трех человек младше сорока лет. Неужели будет настолько уныло? Я кусала щеку, уговаривая себя, что это не ошибка. Может, если бы я осталась дома и смотрела, как Ярик открывает подарки, это принесло бы мне больше удовольствия?

В подъезде было светло. Будто не подъезд вовсе, а коридор отеля. Пахло корицей, а не плесенью, и я почти заскучала по этому родному запаху. Наверное, соседи пекли что-то пряное. Когда я почти решилась постучать к ним и попросить, чтобы поделились, дверь передо мной открылась. Я встрепенулась, словно застигнутая на месте преступления.

– Ты опоздала, – заявил Женек, не торопясь меня впускать.

– Какой кошмар, – сказала я без должного энтузиазма.

Женек ждал, что я буду оправдываться. Он не открывал дверь, чтобы я могла войти. И только потому, что к рукоприкладству я пообещала сегодня не прибегать, и дверь, и Женек пока что оставались целыми.

– И как мне искупить свою вину? Рассказать стишок как Деду Морозу?

– Можешь посидеть у меня на коленях молча.

Ну выдумщик. Я толкнула Женька плечом и протиснулась в квартиру.

Здесь не было накурено, не слышался звон бокалов, и музыка играла приличная, не мизогинная. Я не стала расстраиваться раньше времени, хотя захотелось. Но когда я зашла в гостиную, которая была и спальней, и кухней, то не сдержалась и захныкала.

В комнате нас было шестеро, поровну мальчиков и девочек. Все – мои одноклассники со школы. Наверное, каждому за одиннадцать лет учебы я успела сделать какую-то гадость, потому что они не были рады меня видеть и не скрывали этого. Ну, кроме Женька. Когда я зашла в комнату, разговоры затихли. Слышно было только, как шипит лимонад в чьем-то стакане. Лимонад. Не шампанское. Вечер и вправду будет унылым.