Пока не погаснет последний фонарь

Мы очутились в васитсу, комнате в традиционном стиле: пол был застелен татами, а на стене висело какэмоно, изображающее хризантемы.

На татами сидела женщина, подогнув под себя ноги и склонив голову к коленям. Вокруг нее то тут, то там стояли разнообразные тарелки, миски, кувшинчики, наполненные едой или ее остатками, некоторые блюда лежали прямо на полу.

Длинные темно-синие волосы женщины двигались, как живые, и словно щупальца скользили по татами, стенам и сёдзи. Они хватали еду с тарелок, переворачивали посуду… и тащили ее в пасть с острыми мелкими зубами. Пасть, распахнувшуюся прямо на затылке склонившейся к коленям женщины.

– Футакути-онна… – прошептала Тамура и закрыла пальцами глаза. Ее трясло. – Что за ужас, за что это все…

Она продолжила что-то бормотать себе под нос и всхлипывать.

– А-а-а! – взвизгнула Ёсида, когда мимо нее пронеслась прядь волос, прошлась по стене и схватила онигири с тарелки у ног офисной работницы.

Я с ужасом и отвращением проследила за тем, как онигири исчезло в жуткой пасти ёкая.

– Что… ч-то с ее черепом? – прошептала Кандзаки. – Он словно расколот… А там… там рот… зубы…

– Это… – начала было объяснять Тамура, как Ран перебила ее и вновь указала на что-то:

– Смотрите, там!

Я проследила взглядом за ее рукой. На шее Футакути-онны висела цепочка, а на цепочке – ключ.

– Здесь нет выхода, – заключила я. – Это не та комната. Но чтобы выбраться из нее, нам надо достать ключ.

– Я не пойду! – закричала Ёсида.

– Еды… – прогремел на всю комнату противный голос, который то переходил на высокие ноты, то хрипел. – Еды… Еще еды!

Меня передернуло, а Футакути-онна застонала. В пасти на ее затылке исчезла тарелка мисо[84], причем зубы раскусили миску, выплюнув часть осколков. Часть бульона потекла по волосам и шее женщины, телом которой овладел ёкай.

– Что же делать? – шепотом спросила Кандзаки, прижавшись к стене, как и все остальные, кроме разве что Ран.

Она стояла перед Кандзаки и всматривалась в ёкая.

– Думаю… – начала было Ран, как вдруг часть волос кинулась в нашу сторону и схватила Тамуру за руку.

От неожиданности та звонко вскрикнула, ошарашенно глядя на темно-синие волосы, обмотавшие запястье, и через мгновение лицо ее искривила гримаса ужаса.

Тамура пронзительно завизжала, когда волосы еще сильнее опутали ее руку от запястья и выше локтя, а затем потащили в сторону Футакути-онны.

– Тамура-сан! – закричала Ёсида. – Тамура!

Тамура упала на татами, а волосы всё тащили ее прямо к ёкаю. Тамура сопротивлялась, пытаясь ухватиться за пол, скребла пальцами татами с таким отчаянием, что сломала несколько ногтей.

– Ёсида-сан, помогите мне! – закричала Тамура, то протягивая вторую руку к знакомой, то вновь цепляясь за татами. – Помоги!

Но Ёсида, бледная и испуганная, стояла вжавшись в стену.

– Получи! – крикнула тем временем Кандзаки.

Она схватила с пола тарелку с рисом и кинула ее прямо в одержимую Футакути-онну. Тарелка попала той в плечо и упала рядом.

– Она же разозлится! – взвизгнула Ёсида.

– Помогите! – почти плакала Тамура.

Я тоже стояла не шевелясь, слишком испуганная и ошеломленная. В мою сторону полетело щупальце из волос, и я, едва не вскрикнув, резко пригнулась. Часть волос коснулась затылка, и меня передернуло.

Кандзаки тем временем разбила тарелку о стену и, выбрав самый острый осколок, кинула его Тамуре.

– Ударьте ее! – крикнула Кандзаки и отскочила от еще одного щупальца. Оно прошлось по татами у ее ног, схватило горстку риса, но потом словно передумало и кинулось к Тамуре, обхватывая еще и ее ногу.

Тамура, которую потащило к пасти еще быстрее, снова пронзительно закричала, но в последнюю секунду все же успела схватить осколок. Второй взяла сама Кандзаки, а третий подняла я.

Тамура была уже близко к самой Футакути-онне, и рука участницы нависла над пастью, щелкнувшей у самых пальцев. Тамура завизжала, а по ее покрасневшим щекам полились слезы.

– Попробуйте сорвать ключ, – хладнокровно посоветовала ей Ран, ловко шагнув в сторону от щупальца из волос и подкинув ему кусочек сашими.

– Еды! Еды! – стонала тем временем Футакути-онна, а Тамура выгибала пальцы, чтобы те оказались как можно дальше от зубов.

– Не стойте! – крикнула мне Кандзаки.

Она побежала прямо к Футакути-онне, и это отрезвило меня. Нельзя ждать, пока нас по очереди съедят – необходимо действовать.

– Нужен план! – крикнула я Кандзаки. – Подождите!

– Нет времени! – ответила она, ловко перепрыгивая через щупальце, которое тут же схватило миску с раменом, выплескивая бульон на татами. – Ее же съедят!

Сказав это, Кандзаки, словно платье ей совсем не мешало, кувыркнулась на татами, ловко вскочила на ноги рядом с Футакути-онной и вонзила той в шею осколок тарелки, прямо под жуткой пастью. Тело Футакути-онны сотряслось, а Кандзаки надавила сильнее. По шее потекла кровь, и Футакути-онна застонала еще громче. Пасть на затылке вторила ей жуткими воплями. Щупальца ослабли, и Тамура вытянула из них руку, выдернула ногу и, падая и запинаясь, кинулась к дальней стене.