Пока не погаснет последний фонарь

Ставка была принята, и невольно я вновь обернулась к фусума, подобной той, на которой появлялись ребусы в первой моей азартной игре. Но на этот раз игра должны была быть совсем другой, и я лишь понадеялась, что она не окажется сложнее… Мало того что я не хотела лишиться обоняния и играть еще раз, вновь рисковать, мне необходимо было получить лекарства для Кандзаки как можно скорее.

На столе появились три листка, два из которых были пусты, и песочные часы. Я тут же склонилась над бумагой и увидела простой судоку[98]. Это был большой квадрат, состоящий из четырех поменьше, каждый из которых имел девять внутренних ячеек: часть из них была пуста, а в некоторые были вписаны числа.

Я тут же стала размышлять, как следовало заполнить пустые квадратики, и справилась с первой картинкой еще до того, как половина песка оказалась в нижней части часов.

Тушь впиталась в бумагу, но я знала, что все было верно, и со спокойной душой перешла ко второму листку, на котором в этот момент проявилось новое задание. Тут мне нужно было заполнить два таких же квадрата, как в судоку на первом листе. Я начала уверенно заполнять пустые ячейки, мысленно радуясь тому, что родилась с математическим складом ума. В детстве я решала множество судоку, соревнуясь с братом… Непрошеное воспоминание отозвалось в сердце острой болью, и я, отвлекшись, едва не вписала число в неправильную клеточку.

Отругав себя за невнимательность, я приказала себе не поддаваться эмоциям и перешла ко второй половине задания. На этот раз оно было сложнее, и мне пришлось поломать голову, чтобы не ошибиться, однако я справилась со всей головоломкой за две трети отведенного времени.

Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, я дождалась, пока последняя песчинка упадет вниз, после чего на третьем листе сразу же проступило новое задание – значит, пока все было решено верно, и это не могло не радовать, хотя тревога была куда сильнее мимолетного облегчения.

Новая головоломка представляла из себя уже девять квадратов, объединенных в один. При первом же взгляде становилось ясно, что этот вариант судоку был гораздо сложнее предыдущих, и я напряженно всмотрелась в пересекающиеся столбики, сосредоточенно нахмурив брови.

Я начала с простой тактики, быстро подсчитав, какое из чисел встречалось во всех девяти блоках чаще всего. Во всей головоломке это была пятерка – она попалась шесть раз. Затем я принялась подбирать блоки, в которых пятерки не было, и, основываясь на них, стала исключать места в каждом столбце и ряду, где пятерка точно не могла быть вписана. Так я быстро нашла нужную ячейку.

Дальше, так как этот судоку был действительно сложным, я стала решать его методом исключения. Стараясь держать в уме текущие найденные и имеющиеся числа, я выбирала поля, в которых могли стоять только два числа, и дальше с помощью подстановки мне удалось найти большую часть пар в других клетках.

Вероятность того, что я угожу в тупик, была пятьдесят процентов, то есть шансы на ошибку и правильное решение были равны. Если бы результат не сошелся, я могла понять, что выбранное мною число было неверным, и просто подставить оставшееся.

Но, зайдя в тупик и подставив второе число, я поняла, что и оно не подходит… Сердце пропустило удар: теперь нужно искать ошибку и, возможно, начинать все сначала. Взгляд в панике метнулся к песочным часам, которые недвусмысленно намекали, что времени оставалось совсем немного, и я начала судорожно просматривать и анализировать вписанные в головоломку ответы.

Наконец я нашла ошибку, быстрым движением заменила число и с легкостью внесла еще несколько ответов. Бросив еще один быстрый взгляд на песочные часы, я поняла, что осталось не больше десяти секунд. Борясь с паникой, я последовательно заполнила оставшиеся ячейки и оторвала кисточку от бумаги за пару секунд до конца игры.

Спешка и нехватка времени не позволили мне проверить правильность решенного ребуса, и, пока я ждала результатов, казалось, в висках что-то сжалось, а затем взорвалось, во рту мгновенно пересохло… но вот чернила впитались в бумагу, и заиграла красивая переливчатая мелодия – слишком знакомая, а потому отозвавшаяся лишь саднящей болью в груди из-за связанных с ней воспоминаний.

Сёдзи раздвинулись, и я поспешила за выигрышем, чувствуя лихорадочное биение сердца. Слишком много нервов, слишком сильное напряжение. Я уже просто устала бояться и переживать.

Казалось, внутри меня осталось выжженное поле – ни травы, ни цветов, ни даже сорняков. Лишь пепел. И это удручало, ведь мне не хотелось становиться бледной копией той, кем я была раньше.

Выжить, но стать живым призраком… Это тоже незавидная участь.

Постаравшись отогнать гнетущие мысли, я сложила травы и лекарства в пакет и, настороженно оглядываясь, поспешно вышла из минка.