Пока не поздно ("Before it's too late") (СИ)

Сара быстро шла по узкому длинному тоннелю с каменистым полом. Конца ему не было, как не было и поворотов, а, соответственно, и необходимости выбирать дальнейший путь. Вокруг царил полумрак, но откуда-то сверху (Сара никак не могла понять, откуда, хотя, надо сказать, не сильно и пыталась) на пол стелились полоски света. Воздух был влажным, где-то капала вода. Изредка вдали что-то ухало и стонало, но кроме этого, да глухого стука своих шагов, Сара не слышала больше ничего.

А вот в мыслях царил настоящий хаос. Она осознавала и не верила, произошедшее казалось ей сном, очередной иллюзией Короля: все это походило на тот самый бал, когда она, ведомая сквозь жуткие маски Его Величеством, таяла в его объятиях. Все это теперь вдруг вспомнилось так детально, будто произошло только вчера, а ей снова было пятнадцать. А его, короля, сейчас - сейчас, в самый важный момент ее жизни! - она осознать не могла. Сара видела его глаза так близко, чувствовала его руки - и на них не было перчаток, она знала наверняка! Она, кажется, даже видела эти руки - совершенно человеческие, с изящными музыкальными пальцами. Или ей это только казалось? Но вот его самого… почему-то не помнила, не выходило никак. От только что произошедшего (она все никак не могла дать этому определение, как ни пыталась: любое слово было недостаточным, не существовало такого языка, на котором можно было бы случившееся описать), осталась чистая эмоция, чувство, терпко растекшееся по ее телу и сознанию, изменившее все ее существо. Это была кульминация всего, что происходило в ее жизни и всего, что было связано с этой книгой в красной обложке, что определила все ее существование раз и навсегда.

Сара уже не спрашивала себя, зачем она это сделала. Ответ был очевиден и так: просто она не могла иначе. Тут она уже ни за что не смогла бы обвинить Джарета, все было обоюдно, и она знала, что сама этого хотела.

Теперь больше всего на свете Сара мечтала поговорить с ним. Она в первый раз в жизни видела его таким искренним. Нет, кажется, все-таки во второй - первый был тогда, в ее пятнадцать, когда он предлагал ей все, а она отказала ему (удивительно, но и сейчас она думала, что поступила бы точно так же). Сара очень хотела бы спросить его, что теперь будет? Например, с ней. И что вообще это значило для него? Что это теперь означает для неё и ее мира? Вопросов было много, но Сара неожиданно для себя поняла, что вязкий туман, окутывающий её сознание в последние дни, теперь совсем рассеялся. Она четко и ясно теперь понимала, что…

Дэвид. Сара резко остановилась и даже притопнула ногой - эхо разнеслось по всему длинному коридору. Его звали Дэвид, Дэйви Джонс. Он был старше нее, они познакомились в библиотеке. И она, чёрт побери, никогда его не любила. Как легко вдруг стало на душе!

Сара взглянула на свои руки и в полумраке ей показалось, что от них исходит странное перламутровое сияние. Она зажмурилась, а открыв глаза, поняла, что ей, видимо, просто показалось: должно быть, свет сверху так удивительно преломлялся, что создал такую красивую иллюзию. И вообще, Сара поймала себя на том, что чертовски спокойна для девушки, которая только что… в общем… только что… с самим Королем Гоблинов. Нет. Слова не находились.

А так же всё еще полна решимости спасти своего брата Тоби. Коридор и вправду был невероятно длинным. Сара ускорила шаг.

***

- Тоби. Тоби-и-и! – надрывный голос Дэвида снова прозвучал где-то справа. – Я ничего не вижу…

- Я тоже, - буркнул мистер Уильямс, потирая ушибленный при падении бок, который все еще болел, хотя времени прошло уже немало. Темнота была кромешная, хоть глаз выколи: такая, что, когда Тоби только оказался на ровной поверхности, в первую секунду ему показалось, что он ослеп. Но постепенно глаза привыкли, хотя и невозможно было уловить никаких знакомых очертаний (возможно, потому что знакомых предметов в комнате не было вовсе, подумал юноша с надеждой).

Сложно было сказать, сколько времени прошло с момента падения. Тоби казалось, что уже не один час, но он, благодаря доктору Моррису, знал, что в подобных ситуациях разум (и ощущение времени в том числе) мог сыграть с ним злую шутку. Первым делом, поднявшись на ноги, Тоби попытался рассмотреть фосфорные стрелки на своих старых наручных часах, но – удивительно – не было видно и их, как будто часы пробыли в темноте слишком долго. А может быть дело было в том, что весь этот мир – странный, и даже фосфорные стрелки здесь не светятся. Дэвид, кажется, не пострадал при падении (хотя крику было столько, что Тоби подумал, будто тот что-то себе сломал). Но подсветка и в его часах – у него они были электронные – как назло не работала. В общем, не было ни малейшего шанса понять, сколько у них осталось до того, как они окончательно и бесповоротно проиграют. (А что будет в этом случае – Тоби и подумать не смел.)