Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью

Мои чувства окончательно оформились во время короткого круиза, который мы с ма предприняли в феврале 2011 года. Это было за четыре месяца до моего диагноза и за несколько недель до нашей с Нэнси поездки в Новый Орлеан, когда я впервые призналась себе в том, что у меня, может быть, БАС.

Но тогда, еще находясь в глубоком отказе, я проводила все время на палубе у бассейна, сидя в шезлонге: ведерко со льдом и пивом с одной стороны, промасленное бедро солнцепоклонника-соседа — с другой. Международное соревнование по неуклюжим прыжкам в воду было в разгаре: здоровый волосатый мужик из Огайо только что ничком плюхнулся в бассейн, а я громко озвучивала счет.

— Десять! — орала я, услышав особенно громкий шлепок пузом о воду.

Мама проводила время в каюте, прилагая неимоверные усилия к тому, чтобы расслабиться. Толпы народу, жара, шум — для нее это было слишком. Ее зона комфорта — территория, где все под контролем, — осталась далеко позади.

Так что она повсюду искала проблемы. Стюарды на корабле складывали наши полотенца в форме разных зверюшек. Марине особенно понравилась симпатичная обезьянка. Тея тут же развернула ее, чтобы полотенце было готово к использованию с самого утра.

Тея дважды приходила к бассейну. Один раз для того, чтобы объявить всем окружавшим меня мужчинам и женщинам, что я замужем. Во второй раз — напомнить мне, что если я не сдам свое полотенце, то меня оштрафуют на двадцать долларов, «и не жди, что я буду платить».

Круиз по Багамам был затеян для того, чтобы присутствовать на встрече членов маминой семьи в Нассау. Она оплатила поездку мне и Марине — щедрый подарок. Но за полотенце она не раскошелится, не рассчитывайте.

Мероприятие намечалось серьезное — не просто шашлыки в парке пожарить. На следующий день мы пешком обошли все памятные места, посетили кладбище — ноги у меня тогда еще были сильные. Две родственные могилы оказались без надписей. Мы положили цветы. Мои родители завели разговор о том, чтобы нанять каменотеса и сделать надписи.

Греческий православный священник рассказал об истории их веры на этих островах. Семья отца Теи эмигрировала из Греции на Багамы и во Флориду. С клана Дамианос и началось греческое православие в этом регионе.

И хотя мама Теи взрастила ее в лоне Баптистской церкви Юга, Тея никогда не отрывалась от своих греческих корней. Среди лучших воспоминаний моего детства есть и такое: мама часто щекотала меня, а потом, уткнувшись кончиком носа в уголок моего глаза, шевелила им туда и сюда. «Мой греческий нос», — называла она его. В моем детстве все, даже носы, было греческим.

Перед званым обедом мы вернулись на корабль отдохнуть. День прошел хорошо. Нам было приятно всем вместе.

А потом Тея решила не ходить на обед. Не знаю почему. Может быть, устала. А вернее всего, кто-нибудь сказал что-нибудь такое, отчего она разозлилась. Папа последовал ее примеру. Тут и сестра Теи, Сью, заявила, что тоже не пойдет, а с ней ее дочь и внук.

Обед должен был состояться в яхт-клубе Нассау — дорогое мероприятие, тщательно спланированное организаторами: никакого фуршета, настоящий обеденный стол со стульями, полный буфет закусок и полный бар выпивки, пригласили даже фотографа, чтобы снимать представителей всех ветвей семейства.

— Это же невежливо — не пойти! — рявкнула я на Тею.

Ноль эмоций.

Марина тоже решила остаться, чтобы составить компанию кузену. Я пошла одна.

Там уже была Рамона, старшая сестра мамы, а с ней ее дочь и зять, Мона и Майк. Рамона — матриарх этой семьи и самая большая заводила. Она поддерживает связь со всеми кузинами и кузенами, далекими и близкими. Семья для нее все. И вот Рамона сидела за празднично украшенным столом в полном одиночестве.

Возле буфета я сражалась с тарелкой. Моя левая рука уже почти не действовала, и мне было трудно нарезать еду. Отложив нож и вилку, я оглядела зал. За другими столами было людно и весело, раздавалась болтовня и смех.

Я пропустила пару коктейлей, но стало только хуже. Наш почти пустой семейный стол показался мне еще печальнее.

Кто-то в подробностях изложил историю нашей семьи. Тогда распорядитель обеда стал по одному приглашать людей к микрофону и просить поделиться своими воспоминаниями.

Мне захотелось поделиться со всеми историей недавнего обретения своей настоящей родословной, которая включала в себя самую настоящую греческую кровь. Я хотела сказать им, как я горжусь тем, что я тоже Дамианос. Как много значит для меня их дружба и поддержка.

Я вышла к микрофону, оглядела лица собравшихся, наш почти пустой стол и заплакала. Нет, прямо заревела перед всей честной компанией.

Майк выслал Рамону поддержать меня. Какая-то кузина по имени Флора тоже подошла. Они обхватили меня с двух сторон. Выдавив какие-то слова, я села на место, в ужасе от собственного публичного позора.

— Гречанка она или нет, она наша, — сказала Рамона семье.

Слава богу, через несколько минут какофония свистков, ударных, труб и колокольчиков заполнила тишину. Сюрприз: багамский оркестр джанкану.