«Я быстро привыкла к новому имени – Лаура. Мне так часто приходилось менять имена, что новое казалось ничем не хуже других. К тому же оно удачно подходило к моему нынешнему облику. Первый год с полковником прошел безупречно: мы переехали в загородный дом и тщательно изображали счастливую супружескую пару. Я воспитывала дочь полковника – ее звали Катрина. Девочка была немного странной: ее привлекало все, что было связано со смертью. Несколько раз она убегала в лес, находила там мертвых животных, складывала их в коробки и хранила у себя под кроватью, пока прислуга не выбрасывала трупики из-за запаха.
Мы вели уединенный образ жизни: полковник тщательно оберегал нашу тайну и не хотел, чтобы девочке кто-то сказал о подмене мамы. Изредка приезжающие близкие родственники поражались моему сходству с его покойной женой, но утверждали, что у меня совершенно иной характер.
За год совместного проживания полковник очень изменился. И хоть улыбался он так же редко, как и раньше, но от него больше не веяло холодом и надменностью. Он все больше времени проводил со мной и дочерью, начал чаще смотреть мне в глаза, говорить комплименты, приглашал меня на вечерние прогулки по саду. Я понимала, что у него назревает ко мне какой-то разговор, но о чем конкретно, не догадывалась.
В один из дней мы приехали в Москву – это случилось накануне распада Советского Союза. В поездке нас сопровождали три офицера внутренних войск. У полковника была деловая встреча, а нас с Катриной разместили в гостинице.