Пока не выпал дождь

Жаль, что у меня нет фотографий этих пикников. Я бы с удовольствием посмотрела на нас с Беатрикс в окружении гор и долин. Впрочем, снимок кухни — более подходящая иллюстрация для моей истории. А кроме того, этот снимок предоставляет возможность приглядеться к малышке Tea, твоей матери. Вот она лежит в коляске, не сознавая, что очень скоро ее существование круто изменится, что хрупкое ощущение безопасности, которым она наслаждалась всю свою короткую жизнь вплоть до нынешнего момента, очень скоро разлетится вдребезги и уже никогда не склеится. Как же она безмятежна в своем младенческом неведении!

Восьмая карточка изрядно отличается от предыдущих. Снимала не я, и не Беатрикс, и не кто-нибудь из наших родственников. Мне ее подарили на званом ужине в Лондоне, когда мне было уже хорошо за пятьдесят. На снимке… хм, прицеп своего рода! Я только сейчас начинаю понимать, сколь важную роль в этой истории играют прицепы. Будут и другие, прежде чем я доберусь до конца. Но этот особенный, то же самое относится и к двум людям, стоящим перед ним. Оба актеры. Девушку зовут Дженнифер Джонс, а парня — Дэвид Фаррар. Возможно, тебе знакомы их имена.

Позволь-ка мне, Имоджин, собраться с мыслями… Моя Рут, с которой я прожила много-много лет, любила компании и регулярно принимала гостей. Она была художницей — в то время (то есть в конце 1980-х) ее довольно высоко ценили, — и люди, которые приходили к нам ужинать, часто обладали теми же наклонностями и темпераментом. Это были коллеги-художники, писатели, музыканты, критики и тому подобное. Однажды среди наших гостей оказался человек, который писал книги о кино, пугающе заумные, на мой взгляд. Должна заметить, приятным собеседником он не был, но это так, к слову пришлось.

Когда разговор зашел о кино, наш синефил упомянул режиссера Майкла Пауэлла и его фильм «Преданные земле». Наш гость слыхал, что этот фильм скоро снова покажут в лондонских кинотеатрах. Тут-то я наконец заинтересовалась беседой. До тех пор, признаться, я скучала (как всегда, когда обсуждают кино) и даже начала задремывать, но стоило прозвучать названию «Преданные земле», как я встрепенулась и спросила у синефила:

— Неужто кто-нибудь помнит этот фильм? По-моему, о нем давно забыли.

Он ответил, что, напротив, отношение к Майклу Пауэллу меняется к лучшему и теперь находятся люди (последнее слово он произнес с нажимом), считающие «Преданных» шедевром.

— Вы ведь его видели? — спросил он.

— Да, — ответила я. — В Бирмингеме, и даже несколько раз, — зимой 1950-го. Но с тех пор ни разу.

— Неудивительно, — подхватил наш друг, писатель, а затем вкратце изложил печальную судьбу фильма: продюсер пришел в бешенство, увидев произведение Пауэлла, и отдал приказ переснять, перемонтировать, переназвать, а заодно и обкорнать для показа в Америке. Долгое время считалось, что оригинал безвозвратно утрачен. — И вот, к моему изумлению, я узнаю, что фильм реставрировали и скоро его можно будет увидеть, всего-навсего купив билет в кино и оплатив поездку на метро до Оксфорд-стрит.

Я тут же повернулась к Рут:

— Мы должны пойти. И чем раньше, тем лучше.

— Ну, если хочешь, — вяло отозвалась она, — но почему это так необходимо? Что такого особенного в этом фильме?

— Догадываюсь, — вмешался наш приятель, — что Розамонд посмотрела его в нежном романтическом возрасте и он стал для нее откровением.

— Ты чуть-чуть ошибся, — уточнила я. — Возраст был действительно романтический, но не тогда, когда я его смотрела. А тогда, когда я в нем снималась.

Два дня спустя он прислал мне снимок из своей коллекции — рекламный кадр из фильма. Этот снимок сейчас передо мной, и я тебе его опишу. Но сперва расскажу, с чего все началось.

* * *