Пока не зазвонил телефон

— Вот ты думаешь, почему она сбежала за границу и вышла замуж, так? А я тебе отвечу: принцессе было так же невыносимо тяжело меня видеть, она страдала, уехала…

«Господи, как же вывернут его мир! Он все воспринимает через призму своей личности, своей одержимой любви…» Гущин слушал Водяного, который наконец разговорился и перестал цедить короткие предложения. Упрекая сыщика в приверженности штампам, мол, никакой убийца не желает быть пойманным и выслушанным, он все-таки поддался. Любой нарцисс готов разглагольствовать о своей незаурядной личности или всепоглощающей любви без остановки, при упоминании о муже Яны его лицо наливалось яростью… Майор подумал, что итальянцу нереально повезло, раз он не утонул «случайно» в реке или попросту в подмосковном лесу «не потерялся»! Гущин замер, боясь пошевелиться и разрушить настрой Водяного на откровенность и беседу. В голове майора тикал метроном, каждая секунда, потраченная убийцей на рассказ, была сущей драгоценностью.

Постепенно разговор плавно съехал на любимую тему, скользнул в сторону отца, и, вспомнив о нем, Михаил замолчал. Нахмурился и принялся теребить веревку.

— Миш, — привлек к себе внимание майор, — а почему ты не переехал к отцу и мачехе в Москву? Дима же тебя приглашал.

— Откуда ты знаешь? — вскинул голову убийца.

— Мы с ним выпивали по-мужски, говорили о жизни… У меня тоже есть сын, который остался жить с матерью. Я с ней в разводе.

— А у твоей жены есть новая семья? Их новый ребенок ходит в гимназию, он занял место, предназначенное твоему сыну? Или тоже… в интернат его на пятидневку сплавили?

«Не понял, — растерялся Гущин. — На что он намекает? На то, что Янина заняла его место в жизни?! Что она получила хорошее образование, любовь его родного отца и ей досталось все лучшее?!» Как все запутано в мозгах убийцы. Неужели его любовь к Янине началась с ревности к отцу и зависти?

Как пример сублимации — возможно. Михаил не мог отвоевать свое жизненное пространство, желание обладать Яниной выступило замещением. В Янине воплотилось все. Реванш, достоинство, утешенное самолюбие…

Короткую заминку Гущина убийца понял, разумеется, по-своему. Расшифровал как чувство вины и покривился:

— Конечно… Вы все своих детей сплавляете… А знаете, как им живется?!

За громким выкриком стояло многое, но Водяной не стал рассказывать, как дрался с одноклассниками, насмехающимися над сыном богатея, позволившего родному отпрыску ночевать в интернатской спальне на восемь человек. Чувство унижения и безысходности, зависть к чужой обласканной девочке еще бродили в его душе, искали выхода.

И Гущин это понял. Догадался по злости, вспыхнувшей в глазах убийцы.

— Миш, Дима тебя любит. Очень. Он совсем не видит разницы между всеми своими детьми…

— А как простить ему мать?! Твоя жена, что… тоже заболела от тоски?! У нее отрезали ногу, и она тоже стала инвалидом, да?!

— О чем ты говоришь?! — поддаваясь горячности ненормального парня, воскликнул майор. — Твоя мама счастлива с Глебом! Это видно каждому!

— Счастлива, — фыркнул Водяной. — Да она заболела, когда ушел отец!

— Миш, — понизил голос Гущин, — в отличие от тебя, твоя мама знает, как ей повезло с Глебом. Подумай. Твой отец стал бы так за ней ухаживать, беречь, заботиться, как Глеб? Глеб влюблен в нее с детства, пылинки теперь сдувает, и мама прекрасно понимает, как ей повезло, что рядом с ней в момент болезни оказался Глеб, а не Дима… Понимаешь? Твоя мама благодарна отчиму, она его любит! Глеб, как тебе ни странно, подарен ей судьбой!

Гущин ожидал, что Михаил начнет противоречить, выдвигать какие-то доводы, но он, что удивительно, надолго замолчал. Смотрел на Станислава, двигал губами и бровями, обдумывал.

Потом неожиданно встал и поглядел на Гущина с высоты ступенек.

— А ты, оказывается, интересный собеседник, мент. Я не знал, как скоротаю время до встречи с принцессой… Так что, может быть, ты еще немного поживешь. Поговорим.

Михаил раскрыл обитую снаружи железом дверь и вышел.

А Гущин шумно выдохнул. Майор, безусловно, не надеялся, что сумел пробить брешь в организованном мирке убийцы. Психопаты окружают созданные миры многослойными защитными барьерами, их просто так, за пять минут, не убедить. Слова Гущина Водяной, скорее всего, принял как информацию к размышлению.

Понять бы еще, почему он вышел. Взял паузу для подбора защитных контраргументов или направился проведать пленницу?

Гущин повозился на холодном полу, поглядел вокруг… Все бесполезно, подумал. Даже если на чисто выметенном цементном полу остался гвоздь или кусочек проволоки, он все равно не сумеет открыть замок наручников. В этом смысле Стас совсем не рукодельник. Максимум, что сейчас он мог бы сделать, — это нацарапать пару слов за котлом отопления. Если позже в этот подвал прибудет следственная группа, то нацарапанное послание поможет привязать убийцу к Гущину.