Пока не зазвонил телефон

— Такова селяви, — равнодушно бросил душегуб и направился к двери, бросив на ходу: — Но ты еще поживешь. Вернусь — поговорим.

Водяной вышел из подвала, и от осознания полнейшей безысходности у Стаса закружилась голова — он ничего не мог сделать! Написанные кровью буковки «СГ» теперь казались глупостью — от этого подвала останется одна воронка!

«Что делать? Что же делать?!»

Стас забарахтался на полу, снова проверяя наручники и трубу на прочность. Пристегнутый сталью к железу сыщик почувствовал себя совершенно беспомощным. Янина обречена! Ведь рано или поздно Мартынов сюда нагрянет, и дом взлетит на воздух!

Что делать? Драться одними ногами сыщик не умел. По совести сказать, он и руками-то махать не очень насобачился. Изобразить из себя крепкого орешка не получится даже под угрозой смерти, громила Водяной пришибет его одним ударом.

Гущин никогда особенно не увлекался беллетристикой, но и ему попадались фильмы и книги, где изощренному душегубу противостоял хитроумный сыщик или психолог. Подобные поединки интеллектов казались Стасу занимательными, хоть и не всегда соответствовали принципам работы настоящих полицейских. И вот он сам попался в западню. «Так думай, изворачивайся, мысли, навязывай противоборство! От тебя зависит жизнь молоденькой смешливой художницы!»

Но ничего не получалось. Стас — в подвале. Накрепко пристегнут. Наручники он может немного погрызть и обломать зубы в приступе бессильного бешенства… На этом — все. Ловушка абсолютна. Выстроена накрепко.

Гущин вытянул ноги вперед и, расслабившись, оперся затылком о трубу. Сказать по совести, майор уже не знал, о чем молиться. Просить Небеса помочь найти Янину и погибнуть вместе или пускай живет? В подвале, в заточении, ласкаемая монстром… но все-таки живая?!

А скольких Водяной еще убьет? Родного папу он прикончит обязательно. На том построен замысел, как можно легализовать появление живой и невредимой Янины… с сыном или дочкой. Но вот будет ли он еще девушек душить… вопрос.

Наверное, будет. Во всяком случае, однажды, дабы подтвердить, что серийщик Водяной все это время был жив и умер, лишь повесившись с сережками в кармане.

Майору захотелось взвыть! Но этим делу не поможешь.

«А чем я вообще способен помочь? — вяло усмехнулся сыщик. — Червь кабинетный». Стыд за свое бессилие и ярость обожгли щеки, майор зажмурился…

Из глаз вытекли две жалкие слезинки, и Стас ударил себя левой ладонью по щеке:

— Слюнтяй! Немочь безмозглая! Думай, думай!

Над четырьмя ступеньками беззвучно распахнулась обитая железом дверь. В подвал деловито спускался Водяной. Подойдя к пленнику, он поставил у его бедра бутыль с водой.

— Я ненадолго, — произнес. — Янина спит, ты тоже подремли.

Что-то в голосе убийцы зацепило Гущина. Нервы сыщика были обнажены и взвинчены до предела, в противном случае он не обратил бы внимания на крохотное интонационное непопадание. Миша говорил немного странно, прежде чем он произнес вполне обычную фразу, его дыхание на мгновение сбилось, а тембр ушел вниз.

Убийца волновался… Почему?

Взвинченные нервы не только обостряют восприятие, но еще и способствуют мозговому штурму. Гущину — о чудо! — хватило нескольких секунд, чтобы просчитать возможные варианты. Майор мгновенно понял, что в корне был не прав: «Водяной с самого начала водил меня за нос! Недавно он ринулся вперед, якобы собираясь ударить. Но он не мог меня пинать — он до последнего будет воплощать свой план и не оставит в подвале следы крови. Тем более не будет меня душить, так как придется войти в прямой контакт, а я способен его оцарапать или укусить, а он сегодня должен оставаться абсолютно невредимым. Все окружение Янины будут подозревать, и, если на сыне отчима окажется царапина или синяк, ему уже не отвертеться. Он с самого начала притворялся!

Но почему?! Зачем ему понадобилось затягивать разговор? Все, что нужно, он узнал в первую минуту. Ему и вправду поболтать хотелось, время скоротать?!

Нет. Это вряд ли. Нервы у Миши — стальные как наручники. Тогда зачем вся эта клоунада с киношными признаниями, излитием души…

Так, так… Убийца пил со мной воду из одной бутыли… Допил остатки и принес еще…

Все! Понял! Он демонстративно выпил остатки воды, усыпил мою бдительность, и в новой порции уже снотворное! Или яд. Психопат не может подойти, поэтому, прежде чем отстегивать от трубы, он должен меня усыпить или отравить!»

Постаравшись выровнять взбунтовавшееся дыхание, Гущин поднял на убийцу глаза…

Водяной ждал. Выражение лица его почти не выдавало, но глаза как будто приказывали пленнику: «Пей, пей, пей!» Нетерпение во взоре все-таки проскальзывало.

Гущин наклонился, взял бутылку и начал отвинчивать крышечку.

— А знаешь, Миша, — остановил движение, вроде как в нерешительности, — я тоже хочу сделать тебе подарок. — Стас вскинул голову и прищурился. — Я не хочу, чтобы Янина сгорела в этом подвале, поэтому слушай. Твое алиби основано на том, что тебя сейчас нет в этом доме?

— Да, да, — торопливо согласился Водяной. — Я сейчас за тридевять земель.

Следователь усмехнулся: