Пока небеса молчат

Я была счастлива встретить земляков. Обещала навестить семью Нуризы, познакомиться с ее братом и мужем.

Вечер пролетел весело, шумно. В майских сумерках возвращались к Тамаре Ивановне – уставшие и довольные. У Рустама заплетались ножонки, но я запретила хныкать, строго себя вела. Сын растет грубияном, хватит баловать.

И вдруг Миша позвонил. Голос сердитый.

– Вы где все? Телефоны молчат, что стряслось?

– Мы ходили на праздник в клуб. Там музыка, разговоры, а сумки поставили на окно, не слышали твой звонок.

– Мать как себя чувствует?

Я покосилась на Тамару Ивановну и, поймав ее улыбку, заверила, что настроение отличное. И не удержалась от жалобы-упрека.

– Рустамчик меня огорчил. Повторяет твои плохие слова на людях. Позорит нас.

– Хм… да ладно?! Ну я счас приеду, разберусь.

– Зачем? Поздно уже! – испугалась я.

– Приеду, поговорим.

– Миша, тебе на работу завтра?

– Ага!

– Зачем приезжать?

– Хочу вас увидеть. Ты про слова еще какие-то… вот и обсудим на месте.

– Миша, это не срочно! – убеждаю я, а сердце колотится, как сумасшедшее.

Дома Тамара Ивановна сама раздела и уложила Рустама – умаялся птенчик, много впечатлений сегодня.

– Марьяночка, ты иди спать, я Мишу дождусь. И что за спешка в ночь ехать – не пойму.

– Нет, лучше вы отдыхайте. Сама его встречу, наверно, хочет субботний корпоратив обсудить.

– Ну, хорошо… Правда, устала, ноги гудят.

Я оставила в кухне зажженными только четыре крохотные лампочки над плитой. Думаю, Миша голодным приедет, а у нас в пакете лепешки с картофелем и кусок пирога с клубного застолья. Миша попьет чаю и уйдет наверх. Не всю же ночь разговаривать будем… Томится душа. Выхожу на крыльцо, замерев, долго разглядываю изогнутый ломтик луны, белый и сахаристый, как кусочек спелой дыни. Вернусь ли когда-нибудь в Чарган припасть к знакомому холмику, выплакаться, поведать свои горести и надежды…

"Мамочка, милая, где ты сейчас, слышишь ли меня… Была бы жива, обняла и пригладила волосы своей теплой рукой. Успокоила, рассмешила, дала набраться сил на своей груди. Зачем ты рано меня покинула, милая, зачем оставила одну? Сколько чужих дорог я прошла, сколько видела людского горя и страха… Правда, что на небесах не бывает войн, но вечно цветут сады, и праведные души не знают печали о нас, оставшихся? Поговори со мной, мама!"

Ветер донес из темноты сада тонкий запах цветущей черемухи, словно послание свыше – "все будет хорошо, доченька, я всегда с тобой, я тебя слышу".

За оградой остановилась машина. Я поспешно вытерла слезы, поправила шаль на плечах и пошла встречать.

Глава 25. Турбаза

На решетке ограды висело объявление: «Территория обработана от клещей». Миша пояснил, что весной и летом в здешних лесах могут встречаться мелкие, но опасные существа, чей укус способен вызвать смертельную болезнь. Я вслух посетовала, как нелегка жизнь в Сибири – и так зима здесь долго держится, а когда природа зацветет, разводится всякий вредитель – то клещи, то комары и противные мошки.

Я немного волновалась и оттого говорила непривычно для себя громко и много, вспомнила чарганские сады и разведение шелковичных червей. Трусила вылезать из машины, хотя мы стояли на парковке уже десять минут.

Миша внимательно слушал, задумчиво кивал, поглядывая из окна на проезжающий мимо транспорт, потом строго посмотрел на часы.

– Мне пора на службу, Мариш. Провожу тебя к столам, если спросят, скажи, что со мной приехала. Четко себя обозначь – Чемакина Михаила родня. И пусть не лезут. Визитку мою держи на всякий случай. Официальная часть скоро закончится, пойдет движуха веселей. Будут приставать, пресекай сразу. А то есть тут любители… Вон, видишь возле "Порше" рыжего пузача с усиками? Директор мебельной фабрики. Трое детей от разных жен, до сих пор гуляет, ездит по ночным мужским салонам, тратит кучу бабла на приватный стриптиз. Дядя с буйной фантазией. Сменщик мой видел, как он в сауне одну телку… кхм, ладно, проехали! Не надо тебе знать деталей.

Миша связался по рации с напарником и скоро оставил меня одну. Я направилась к роще, где гуляли люди. Пахло влажной хвоей и свежими досками от постамента, на котором выступал музыкальный коллектив. Три стройные девушки в блестящих облегающих платьях изгибались, как серебристые рыбки в ручье, пели вперемешку на русском и английском, посылали воздушные поцелуи гостям. Я засмотрелась, потом одернула себя и уже не тратила время на развлечения. У меня другая цель на этом мероприятии.

Но действовать приходилось осторожно, всматриваясь в лица мужчин, я часто получала острые, оценивающие взгляды в ответ и чувствовала, что краснею. Веду себя подозрительно. Неприлично. Напросилась на чужой праздник… Где же Шумилов? Обойдя несколько столов, я приуныла.

Народ моложе и ниже статусом кучковался вокруг шашлычных мангалов, а солидные господа прятались под сенью расписных деревянных беседок. Дымок жареного мяса смешался с запахом сигарет и женских духов. Во мне голод проснулся. Я решила стащить со стола бутерброд и стакан с минеральной водой.