Пока ненависть не разлучила нас

Но в мусульманском мире только фундаменталисты, объявив себя приверженцами исконного ислама и носителями истины, во всеоружии вновь обретенной гордости яростно нападают на все подряд современные общества, которые отвели мусульманам жалкий статус полулюдей. Поэтому к ним охотно прислушивается молодежь, чья самоидентификация вызывает отторжение. Но Запад именно оголтелых превратил в точку отсчета и требует от нас всех, от каждого «араба», чтобы мы самоопределились по отношению к ней. Он не желает знать, насколько мы разные, какое у нас богатство культур, вкусов, верований. И я вижу, что люди, поскольку их всех видят на одно лицо, до сих пор вполне равнодушные к религии, начинают ревностно исполнять обряды, делая своей визитной карточкой ислам, превращая его в свое знамя. Все больше женщин в платках и мужчин с бородами. Способ приветствовать друг друга становится опознавательным знаком.

И что из этого следует? У французов растет страх. Порочный круг взаимного непонимания увеличивает страх у одних и желание вылечить попранную гордость у других. В конце концов, оба противостоящих лагеря становятся жертвами манипуляций. Ультраправые манипулируют одержимыми страхом, имамы-фундаменталисты, ловцы заплутавшихся душ, обиженными. Если говорить честно, я уверен, что и те, и другие варятся исключительно в собственном соку. Они борются, не встречаясь друг с другом, закрывшись каждый в своей капсуле, следуя каждый своей логике. И защищая свои позиции все более радикальными речами.

Между этими двумя полюсами колеблется толпа, которая наблюдает, задает вопросы, пытается что-то понять. Она машет кулаками после драки (в каком-нибудь предместье, я имею в виду), требует диалога — поздновато! — с молодыми, чтобы «выслушать их и понять», но не знает к ним подхода.

Один ученик на прошлой неделе рассказал мне об организованном мэрией собрании с молодежью.

— Я пошел туда, потому что думал, они расскажут о строительстве стадиона с футбольным полем и баскетбольной площадкой. Мы уже сто лет как ждем. А там какая-то придурочная из ассоциации заявляет: «Мы здесь, чтобы выслушать вас и понять». Минут десять лила воду, говорила, что нужно узнать друг друга получше, тогда, мол, можно будет строить совместные планы. Потом — бац! — и дает нам слово. «Я попрошу каждого из вас рассказать о своей самоидентификации». Тут мне поплохело. Чего это я буду о себе распинаться? С ума, что ли, спятил? Ребята кругом тоже сидят, не шелохнутся. Тогда она вообще убойное предложение делает: «Расскажите нам о своих обычаях, праздниках, кухне. Обо всем, что вам дорого». Ну, вообще! Мы все свинтили!

Я вижу, между двумя крайностями существует еще добрая воля. Но и глупости немало.

Апрель 2002

Израильская армия вновь атакует палестинцев. Операция называется «Защитная стена». Их «оборонительная» армия становится все более наступательной. Похоже, она действует под лозунгом: «Лучшая защита — это нападение».

— До чего дойдут эти ублюдки? — кипятился Тарик.

— В Дженине уже сотни убитых, — со слезами на глазах говорит Фадила. — Город разрушен. Бронированная техника и бомбардировщики действуют против мирного населения. Преднамеренное убийство.

Сведения о лагерях беженцев удручающие. Местное отделение Красного Креста посылает обращения к европейским странам и учреждениям, а также в ООН. Но Шарона ничем не остановить.

— ООН и общественное мнение Запада против израильтян, — повторяет Тарик. — Но они продолжают резню. Их поддерживают американцы.

— А евреи во Франции аплодируют Шарону.

— Уверен, что не все евреи.

— Основные представительные организации выступают на стороне сионистского правительства.

— Но интеллектуалы и видные деятели с трибун и в газетах заявляют о своем несогласии. В самом Израиле движение «Мир немедленно» требует, чтобы военные действия прекратились.

Как только началась Вторая интифада, за израильско-палестинским конфликтом стали следить все мусульмане Франции. Обсуждали, говорили, спорили. Поначалу меня это удивляло. Мне не просто далось самоопределение в юности, и я не понимал, как можно с такой страстью защищать интересы неведомых тебе людей, только потому, что у вас общая религия. Я находил естественной такую позицию у активных борцов, таких, как моя Фадила, выступающих за мир и гуманизм, но чтобы простые жители квартала с такой горячностью поддерживали палестинцев…