Пока Париж спал

Шарлотта стояла там именно так, как он себе представлял, разглядывая пустые витрины пекарни. Он замер, надвинул шляпу на лоб и стал наблюдать за девушкой. Руки были спрятаны в карманы пальто, от этого оно растягивалось по бокам и обтягивало фигуру, подчеркивая ее тонкую талию. Ноги голые. Ему было жаль девушек, у которых не осталось колготок. Мужчины хотя бы могли носить брюки. Шарлотта заправила непослушную прядь волос за ухо. Как ему хотелось сделать это за нее. А второй рукой схватилась за живот. Он догадывался, что она все время хотела есть, и его переполнила жалость. Если бы он только мог отвести ее в ресторан и смотреть, как она наслаждается полноценным обедом. Жан-Люк и сам был голоден, но на этот раз ему не удалось ничего припасти. Он сделал шаг назад, вытащил кошелек и пересчитал тонкие, потрепанные банкноты. Если бы ему не пришлось давать матери деньги в это воскресенье, тогда он мог бы оплатить ужин на двоих в кафе. Эта мысль обрадовала его. Один разочек, подумал он. Жандармы не будут беспокоить их в кафе, и они смогут как следует все обсудить.

Жан-Люк убрал кошелек в карман и пошел к ней навстречу. Она обернулась и посмотрела прямо на него. Он обнял ее и поцеловал в губы. Она, кажется, удивилась; ему передалось ее напряжение, и он отпрянул.

– Шарлотта, сегодня я веду тебя на ужин.

– Что?

Он убрал ее волосы и прошептал на ухо:

– Да, я тебя приглашаю.

Жан-Люк взял ее за руку и потянул за собой.

– Что произошло тогда с жандармами?

– Ничего, угостил их сигаретами, и они меня отпустили.

– Слава богу. Я так переживала.

Она поцеловала его в щеку.

Продолжая идти по мощенной булыжником улице Монторгей, они высматривали кафе. И вскоре притормозили у небольшого ресторанчика на углу.

– Что насчет этого? Он нравится мадемуазель?

– Я… Я не уверена. – Она наклонилась к его уху. – Кажется, папа говорил, что здесь едят коллаборационисты.

– Коллаборационисты? Может, так даже лучше.

– О чем ты?

– Иногда лучше оказаться прямо в логове врага.

– Но что, если кто-то увидит нас здесь?

Он осмотрелся.

– Вокруг никого нет. Скорее.

Жан-Люк прошел в кафе и придержал дверь для Шарлотты.

Когда они оказались внутри, двое пожилых мужчин в плоских кепках, склонившихся над своими бокалами с красным вином у стойки бара, обернулись и посмотрели на них. Тот, что пониже, поднял свой бокал и подмигнул им.

– Доброго вечера, месье. – Жан-Люк выдавил фальшивую улыбку и почувствовал, как напряглась Шарлотта.

Прошла минута, но никто не подошел, чтобы посадить их за стол, и он начал думать, не было ли слишком безрассудным выбрать именно этот ресторанчик. Его взгляд приковало декоративное позолоченное зеркало, висящее над стойкой, они оба отражались на его грязной поверхности. Шарлотта, стоящая рядом с ним, выглядела маленькой и испуганной. Он обнял ее и, когда их глаза встретились в зеркале, подмигнул. От него не скрылось, как тревога в ее глазах исчезла, и девушка улыбнулась ему в ответ.

Мимо проплыла официантка с кувшином вина и несколькими стаканами.

– Присаживайтесь. Я сейчас подойду.

Он осмотрел узкое помещение ресторанчика. Большая барная стойка занимала почти все пространство, перед ней стояла только пара столов. Еще несколько маленьких круглых столиков стояло в дальнем конце зала, там царили полумрак и уединение. Жан-Люк взял Шарлотту за руку и прошел к одному из них, как можно дальше от пары, которая тоже сидела в зале. Он пододвинул ей стул, забрал у нее пальто, потом снял свое, и они сели.

– Чего бы тебе хотелось съесть, Шарлотта?

– Я не знаю. Я так давно не была в ресторане. А что тут есть?

Он улыбнулся.

– Это обычное кафе. Хочешь мяса?

– Да, можно.

– Mademoiselle, s’il vous plaît, – он подозвал официантку. Звучал он гораздо увереннее, чем чувствовал себя.

– Месье?

– Два стейка и небольшой кувшин красного домашнего.

– Сегодня нет стейка.

– А что есть?

– Крок-месье, киш, салат из цикория.

– Шарлотта, что ты хочешь?

– Крок-месье, пожалуйста.

– Два крок-месье, мадемуазель, и полкувшина красного домашнего.

Официантка ушла, никак не показав, что услышала его. Он надеялся, что она не станет плевать им в еду. Сам бы, наверное, он так и поступил, если бы думал, что обслуживает коллаборационистов.

Спустя несколько минут она вернулась и поставила на стол небольшой графин и два бокала. Официантка не стала разливать вино, но оставила им блюдце с оливками. Жан-Люк предложил их Шарлотте и стал наблюдать, как она аккуратно кладет их между зубов, впивается в блестящую кожуру, затем достает косточку и кладет ее на край блюдца рядом с другой, которую только что он вынул из своего рта. Он внимательно наблюдал за ней и гадал, думает ли она о том же, о чем и он.

– Я не ела оливки с тех пор, как… Должно быть, мне было четырнадцать или пятнадцать, мы тогда все еще ездили в Прованс в августе.

– Как здорово. Я никогда по-настоящему не уезжал из Парижа. Как тебе Прованс? – Он налил им по бокалу вина.