Пока пройдёт гнев твой

До этого толстяка никогда никому не было дела. И весь этот жир не что иное, как материализовавшаяся боль. Он все время заедал свою муку и теперь, очевидно, силы его на исходе.

«Я помогу тебе», — подумала Ребекка. Собственно говоря, это была не мысль, а инстинктивное желание. Ребекке представилась картина: она стоит босая на высушенной солнцем земле. Яльмар рядом, совсем молодой, может, пятнадцатилетний. Она берет его под мышки и подбрасывает вверх, к солнцу. А потом он засыпает у нее на плече. Кем он приходится ей в этом видении? Младшим братом или сыном?

Ее сердце готово было разорваться от жалости. Захотелось приложить руку к окну, чтобы сквозь стекло почувствовать тепло его ладони.

— Я сказал, что мы готовы, — прозвучал за спиной голос Фреда Ульссона.

Следуя за взглядом Ребекки, он тоже посмотрел на Яльмара и пробурчал:

— Что за свинья! Теперь его можно и помучить. И поделом! Или он думал безнаказанно поиздеваться над Меллой? Вот и пусть сидит без штанов.

Ребекка растерянно кивнула, затем направилась к автомобилю Свена-Эрика и открыла дверцу заднего сиденья.

— Мы закончили, — сообщила она Яльмару Крекула.

Он все сидел и смотрел на нее. Свен-Эрик прикрыл его голые ноги синтетическим пледом в красно-черную клетку.

Тем не менее Крекула прокололи Анне-Марии шины. Они же вытащили ее мобильник и заставили Йенни приехать в пристанционный парк, чтобы напугать Меллу. «Я должна быть настороже», — напомнила себе Ребекка.

— Сейчас вы поедете с нами в участок на допрос, — объявила она Яльмару. — Вы не арестованы, поэтому, когда все закончится, кто-нибудь отвезет вас домой.

Ребекка поборола в себе жалость, точнее, спрятала ее под маской равнодушия. Внезапно ее внимание привлекла ворона, сидевшая на крыльце дома.

— Мы достанем для вас штаны, — пообещала она Крекула.