Пока растет терновник (СИ)

Я готова вылететь отсюда хоть в окно, хоть в дверь. Лечу в коридор, не чуя ног, на всех крыльях.

«Только дверь не открывай, только дверь не открывай, только дверь не открывай», – бормочу как «Отче наш», и… открываю дверь.

На площадке глубоко вдыхаю воздух, будто пробыла под водой не меньше минуты, передо мной пустота площадки между квартирами, но эта пустота обманчива. Я вижу то дурацкое сероватое облако. Тот сгусток энергии, который встретился однажды в квартире. Теперь он почти невидим, хотя вот он, висит прямо перед дверью. Мне его не надо даже обходить, много чести.

Звоню в двери двух соседних квартир – ору – бьюсь в каждую, барабаню со всей дури, благо двери деревянные.

Глава 20

Наконец, с чудовищным скрипом одна дверь открывается, стоит алкаш, весь помятый, в майке, с сигаретой во рту. Недолго думая, он хватает меня за руку. Но инстинкт самосохранения срабатывает, я реагирую мгновенно, и плечом толкаю эту образину, что есть силы, – он съезжает с катушек сразу: отлетает обратно в свое логово и медленно сползает по стене, видимо, шарахнулся головой крепко.

Быстро захожу, хлопаю его по щекам, пытаюсь привести в чувство, но он без сознания и затылок липкий от крови. Б…ть, что делать? Звонить в «скорую» не решаюсь, шарю по задним карманам джинсов, вспоминаю, что телефон остался в квартире. Да чем перевязать голову этого мужика? Не обратила внимания, а надо мной стоят уже два мужика: стар и млад. У «старого» в глазах тоска, у «молодого» – нездоровый азарт. Ну, попала. Этот кретин был тут не один. Как же я вляпалась.

– Все будет нормально, сейчас перевяжем, дайте бинт и…, – я подняла глаза, «старый» опустил глаза долу, а вот его похотливый напарник с прической ирокеза под покраску, смотрел на меня жарким взглядом.

– Чего уставились? Спасать надо товарища! – осмелела я.

Они ни с места, и входную дверь уже успели закрыть, – я начала понимать, что нахожусь в ловушке. Им наплевать на собутыльника, я – их добыча.

Ору им:

– Бинтуем голову! Иначе он истечет кровью.

Здесь они вернулись в чувство. Пошла куча похабщины, перемешанная с запахом перегара и копченой колбасы. Мне досталось за то, что я девушка, что вломилась к ним в квартиру, что у меня красные волосы…

– Я родственница Зои, вашей соседки.

– Ведьмы?

– Ну не знаю, ведьма – ни ведьма…

– Постой, индеец! – старик глубокомысленно сморщил лоб и продолжал: – Ты тоже дочка того мужика?

– Какая дочка мужика?

– К Зойке той осенью мужик один наведывался, такой высокий, в костюме и красной куртке, и с ним была эта…, девица, ну такая, в черном плаще, у нее еще на руке заметил, такие бусинки были завязаны, – и внимательный сосед показал на своей широченной руке, как были повязаны те самые «бусинки» на руке девушки.

– У мужика виски седые? – я поняла, что он описал моего отца.

– Да, ну солидный такой. Два пакета в руках, «бухло», закуска, все такое… Я спросил закурить, он поделился, говорит, вот, мол, с дочкой навестить Зою приехали. Я еще подумал, ей хлеба некому было принести, а тут прямо с шампанским родственники объявились. Он еще так нервничал, ага. Видно, Зойке плохо было, и он переживал. «Зойку не видно, может «скорая» нужна?» – говорю.

«Нет», – говорит. Категорично так: «нет!»

Ты, стало быть, младшая у него?

Я решила не выдавать секрет, что кроме меня у отца дочек нет, хотя допускала, он вполне мог наделать детей на стороне и теперь разъезжать с ними по городу.

– А как моя сестра выглядела в тот день?

– Я ж говорю. В черном плаще, на лице килограмм косметики и на руке намотаны разные бусинки. Она старшая твоя?

– Да, старшая, – соврала я. – Ну я пойду?

Старик сделал вид, будто не слышал, он попросил меня отойти в сторону, и ушел в комнату за медикаментами.

Я прижалась спиной к стене. У меня сестер отродясь не было, папаша явно привалил с любовницей, потому и скрывал все про тетку. А мне говорил, что сестру навещать не приезжал.

Не получилось бы у него как в том анекдоте про Изю: «Изя, ну ты просто половой гигант!!! Встречаемся всего две недели, а я уже на третьем месяце».

Ну это ладно, алкаши собрались вокруг этого… недобитого, я, судя по всему, заложница, видимо на случай, если он не выживет, чтобы свалить все на меня.

«Так, «околевший» начал приходить в себя, пробую открыть дверь ключом, который лежал тут рядом».

Но тут «ирокез» вскочил, как ошпаренный, и прижал дверь носком ноги. Он почему-то был в шортах и без майки. На левой половине его выбритой головы я заметила татуировку, изображавшую ветку колючки. Странно, что дед меня обозвал индейцем из-за цвета волос, когда тут перед ним бегал этот полуголый «ирокез».

– Убери ногу, ублюдок!

Это его развеселило. Он оскалил беззубый рот и ждал, что я предприму дальше. Я стала бить его по голове, он прикрывался и это развеселило его еще больше.

Когда ты в опасности, сознание работает с утроенной силой. Судорожно стала вспоминать, что говорят в таких ситуациях маньякам, алкашам и прочим козлам. В сознании билось одно только одно: «отвлечь», «отвлечь», «отвлечь».