Пока растет терновник (СИ)

…Чтобы добраться до кладбища, я взяла такси (хотя метро «Улица 1905 года» там рядом), и под слова водителя из южной республики: «Красивая дэвушка одна едет на кладбище?» громко хлопнула дверью и вошла в ворота Ваганьковского.

Мне казалось, что меня здесь ждали, а почему – не могу сказать.

Я могла бы сказать: «Зимнее кладбище – это место, где тишина и холод создают атмосферу загадочной красоты и мистической уединенности», но у меня было только одно слово или точнее, один вопрос: «Как ты подашь мне знак?»

Кладбище напоминало лес, в котором повылазили снеговики. Под покровом толстого слоя свежевыпавшего снега могилы и каменные памятники едва выглядывали, участок 42 нашла быстро, с помощью попавшегося мне работника. Пока светло, пока белизна, а не сумеречный сиреневый цвет я должна была успеть. Кажется, я прошла по чьей-то могиле, я пробиралась мимо оград, ничего не поделаешь. Скрытые от мира вечной белизной могилы становились мне помощниками. Черная ветка лежала на пути, ее сшибло ураганом. Может это знак? Но до могилы то не дошла, хотя нет, дошла. Читаю фамилию ее отца и рядом должен быть камень, видимо под этим комом снега. Откапываю, там ничего нет, камень оказывается сброшен в сторону. Контуры старого камня терялись под коркой льда и снежным покровом, словно пытаясь спрятаться не только от беспощадного мороза, но и моих глаз.

Зимнее солнце, низко стоящее над горизонтом, уже спряталось, все покрылось серостью сумерек. Кто-то мимо заскрипел снегом, оглянулась – никого. Опять послышались звуки скрипучего снега, но уже вдалеке.

Я возвращалась. В кроссовках сильно замерзли ноги.

Что хотела узнать, непонятно, и чей камень я увидела сброшенным с могилы, тоже было непонятно, может не тот, о котором я думала.

Замерзшие цветы и венки, следы птиц на снегу – что я искала на кладбище? Какой ответ?

Правда, одна мысль пришла мне в голову, – я там, где прошлое и настоящее переплетаются в антитезе, призванной напомнить нам, что жизнь и смерть неразрывно связаны, что смерть человека отразится на нас и мы мечемся не знаем, как это произойдет…

И тут меня задела какая-то женщина, могла бы обойти, дорога расчищена, поместятся и трое в ряд, но задела, будто слепая и даже не оглянулась. Подуло ледяным ветерком, я закрыла глаза, открыла – никого.

Я пошла к выходу и метров за пятнадцать подняла жетончик из гардероба с номером 27. Где-то я уже встречала эту цифру. Во всяком случае, скоро 27 декабря, может это и есть дата встречи.

Глава 22

После посещения кладбища тетка оставила меня в покое. Номерок с цифрой «27» попал под ноги не случайно. Сразу, как я обошла Колумбарий посреди кладбища. Вот ведь как бывает. Ноги замерзли, – я шла – стучала ими, как колодками и даже подпрыгивала, и тут номерок.

Мне подсказали, что теперь я буду все притягивать к себе. «Все» – это означало что-то нехорошее.

По фоткам, что тогда залетели ко мне, я тоже кое-что выяснила. Есть американский фотограф Анжела Бэкон-Кидвелл, так вот она создала такую серию работ под названием «Travelling dreams», что переводится как «Блуждающие сны», как встреча с потусторонним миром. Мои фотки сделаны в том же стиле. Занимается ли она оккультизмом, неизвестно. Но сходство сногсшибательное. Больше ничего узнать не удалось. Здесь ясно одно, покойница ищет со мной встречи. Встреча неминуема. Но почему я? Почему я избрана для этого?

Я начала готовиться и пыталась банально задобрить покойницу, дошла до того, что начала носить «дары»: яблоки, виноград, хлеб. Я стала разговаривать с ней и просила у нее прощения за отца, за себя, за маму. Держала в руках иконы Троицы и Николая Чудотворца, предварительно выяснив, что он был защитником всех оклеветанных. А вдруг нас оклеветали перед ней? Правда, в церковь идти я та и не решилась, вдруг покойница против?

Я не знала, верующая ли она была. След, что она оставила, когда беспомощная ползла к двери, я засыпала лепестками роз. Я так и не вспомнила, откуда услышала про дары: действительно от отца или мне все приснилось?

Да, когда входила, совершенно не боялась алкашей из соседней квартиры. Знала, я под защитой тетки.

А еще я стала припоминать ту кучу хлама в кладовке. Вот! В ней не было ни одной книги.

С отцом я решила вести осторожную тактику общения. Во всяком случае, не напоминать ему те вещи, где он соврал или скрыл от меня информацию.

– Отец! А книги… Ты выбросил все книги?

– Слушай, смени пластинку. Ты взяла какой-то прокурорский тон. Обвиняешь меня во всех смертных грехах.

Так и есть, он ожидает атаки, кстати, вполне справедливо.

– Ты же говорил раньше, тетка любила читать, собрала библиотеку.

– Тоже почитать хочешь? У тебя есть планшет. Зачем тебе это старье?

– Так ты не выбросил? Папа, как же я тебя люблю.

– Я вывез в сарай, на дачу. Поезжай и читай, сколько душе угодно, только в дом не заноси, пыльные, ну и принадлежали…, ну сама понимаешь. Мама категорично сказала, чтобы в доме их не было.

– В сарае читать?

– Ну не утрируй, одну протри влажной салфеткой и читай, только аккуратненько там. Я все, что надо сберег.