Пока смерть не обручит нас. Книга 2

Как же страшно и больно ждать в неизвестности, когда все тело сводит от дурных мыслей и ложных предчувствий. И мой дар… он молчит. Как будто и никогда не было его. Только лежать и смотреть в полумрак не в силах уснуть и прислушиваться к непонятному потрескиванию снаружи, как будто там кто-то огромный топчет ветки ногами. Но это скорей всего ветер гуляет в ветвях.

«Ты не можешь менять свое будущее… только прошлое и то, если будет позволено… поэтому ты не можешь ничего изменить, не можешь предвидеть, не можешь…»

Тряхнула головой, чтобы прогнать этот голос, который навязчиво сводил с ума, заставляя усомниться в собственном психическом здоровье.

Занялся рассвет, но никто из воинов так и не вернулся. Женщины и дети грелись у костра, кто-то доедал то, что взял с собой, а кто-то просто смотрел на костер уставшим и рассеянным взглядом. Все понимали в каком положении мы оказались. Нужно искать еду иначе мы здесь долго не продержимся.

Нужно обыскать монастырь. Помимо подвала должен быть погреб, какой-то склад. Хоть что-нибудь. Я вышла на улицу вместе с Джейсоном, укутанным в платки и куски ткани и спрятанном у меня в перевязи на груди.

Все завалило снегом. Замело так, что мои ноги, обутые в монастырские башмаки и обмотанные тряпками, утонили по колено в снегу.

Посмотрела в сторону ворот и увидела Арсиса, возвращающегося из леса.

На его лице было странное выражение непонимания и какого-то суеверного ужаса.

— Ни одного зверя… как вымерло все. И птиц не слышно. Тишина. Снег по самые бедра в лесу. Как будто сейчас середина зимы. Чертовщина какая-то.

Пока он говорил что-то большое упало с ветки и глухо ударилось о землю. Я вздрогнула и вскрикнула, а Арсис отшатнулся назад. Это была замерзшая намертво ворона. Она скорее напоминала каменное изваяние. Арсис пнул ее носком сапога и раздался странный звук, как удар о камень. Мы подняли головы и от ужаса у меня открылся рот в немом крике, а мельник несколько раз перекрестился.

На одном из деревьев, раскинувшем свои ветви вдоль небольшого монастырского дворика сидели примерзшие к веткам птицы. Как будто чучела, сделанные руками какого-то жуткого маньяка-извращенца.

— Что… что это? — тихо спросила я.

— Не знаю… какой силы должен был быть мороз чтобы вот так…

— Свыше минус пятьдесят, — так же тихо. не узнавая свой голос прошептала я. — Тот туман… это был не просто туман.

И тут же расширенными глазами посмотрела на мужчину.

— Люди… люди тоже вот так могли замерзнуть. Божеее мой!

— Они могли спрятаться так же, как и мы.

— Где?

— Не знаю. Не думайте о плохом. Идемте в здание. Надо подумать, как вскрыть двери подвала если …

— Они вернутся! — громко сказала я, — Вернутся!

— Нам надо есть. Люди голодны. Надо думать, как раздобыть еду. Если все вымерзло, все живое вокруг… то наши дела весьма плохи.

Я кивнула и снова посмотрела на мертвых птиц. Их смерть была настолько стремительной, что они даже не успели скрыться или попытаться это сделать… одна из ворон, видимо, приподняла крылья и так они и застыли.

ГЛАВА 13

— Я оставлю вам Джейсона и осмотрю здание, может быть найду что-то еще из еды и одежду.

Вытащила малыша и протянула Арсису, тот взял у меня младенца и прижал к груди, погладил по спинке.

— Внутри все сжалось. Вспомнил как вот так своего Джейсона на руки брал.

Я прикусила нижнюю губу и сжала руку Арсиса чуть ниже локтя.

— Главное, что у нас есть наши воспоминания. И пусть они нас терзают иногда, но никто не в силах от них отказаться.

— О, да. Никто не в силах. Но иногда хочется стереть себе память и вместе с ней эту адскую боль.

И вдруг мои пальцы сжались еще сильнее, и я пристально посмотрела ему в глаза.

— Я могу сделать так, что вы все забудете, — кто это говорит? Разве я? Но… но как? — я могу навсегда избавить вас от страданий по ним.

Арсис судорожно сглотнул и в его глазах на секунду промелькнул страх, а потом они подернулись матовой дымкой тоски, и он отрицательно покачал головой.

— Нет… это моя боль. Она является частью меня. Я не хочу забывать. Пока я их всех помню, пока страдаю по ним — они рядом, в моем сердце. Если откажусь от этой боли, то откажусь и от своей любви к ним и от них самих.

А потом вдруг тихо спросил:

— Вы ведьма, да?

Я отрицательно качнула головой… и сама ощутила, как меня накрывает тоской непонимания и полной неизвестности.

— На самом деле я не знаю кто я. Я не так, кем вы все меня считаете, но я и не та, кем считаю себя сама.

— Я сам уже не знаю кто есть, кто… но я знаю, что плохой человек не будет заботиться о чужом малыше и об этих несчастных, сидящих там у костра и не ведающих, что говорят.

— Спасибо…