Пока смерть не обручит нас. Книга 2

— Расскажи мне…

— Что рассказать? — закрыл глаза прижимаясь лбом к моему лбу.

— Все расскажи. Почему война? Почему ненависть… расскажи мне.

— Зачем, — веки дрогнули и челюсти сжались, — зачем тебе слышать…

— Хочу знать какую боль причинила тебе моя семья… Хочу знать все об этой вражде.

— Разве не знаешь?

— Не знаю. Скажи мне… Прошу тебя.

— Детям тяжко осознавать грехи и преступления своих родителей… ведь мы привыкли считать их божествами.

— Боги издавна славились своей жестокостью.

— Я не хочу причинить тебе боль… я уже достаточно ее причинил.

Приподнял тяжелые веки и посмотрел мне в глаза, а я захлебнулась той острой тоской, что плескалась на дне его бушующих океанов.

— Поделись со мной… Я хочу знать.

Прижалась губами к его глазам, обнимая за шею и согревая своим телом.

— Пожалуйста… расскажи мне.

Как же по-животному я соскучилась по нему, как же изголодалась по его запаху, по дыханию, по всему, что является им. И дрожу всем телом от ужасного страха разжать объятия и отпустить его.

— Хочу любить тебя без тайн… хочу с правдой любить.

Какое-то время он молчал, а я медленно и едва касаясь целовала его глаза.

— Они дружили… Мои родители и твои. Мы были семьей… Пока вдруг все не изменилось и твоему отцу не захотелось власти, и он…, - Морган содрогнулся всем телом, а я прижала его голову к своему плечу, не отпуская, — он заставил твою мать… а может так решила она сама… заразить Софию Ламберт и весь народ Адора Лютью.

— Лютью? — переспросила я, продолжая крепко держать его в своих объятиях.

— Страшной болезнью от которой человек гниет изнутри и покрывается струпьями. Маргарет Блэр подарила моей матери медальон с заразой. Подарила во имя мира, прислала вместе с лживым письмом о прощении… Она убила всю мою семью… убила маленькую сестренку, старшего брата и… маму… В жутких мучениях она умерла у меня на руках. А Адор… Адор был мертв, как и я сам.

Я так и не разжала рук, сцепила их на затылке Моргана и целовала его шею там, где мочка уха.

— Я поклялся уничтожить всех, кто носит фамилию Блэр… И не смог. Не смог убить тебя, Лиза… Пытался сколько раз и не мог… Какая жестокая насмешка судьбы. Из всех женщин на земле я полюбил ту, что поклялся уничтожить. — и жадно нашел моли губы, поцеловал затяжным поцелуем, — пусть твой брат казнит меня так как если я выживу — ему не жить. Клятва нарушена лишь в отношении тебя. Все остальные с именем Блэр СДОХНУТ!

Зарычал он и дернулся на цепях с такой силой, что я разжала руки, а он смотрел мне в глаза горящим взглядом.

— У меня на шее в кожаном мешке… тот самый медальон. Достань и отдай своему брату. Скажи, что это подарок. Заразы там давно нет… но он пропитан кровью и моими проклятиями. Когда я сдохну, то вернусь с того света, чтобы его утянуть за собой. Так ему и передай… А ты…

Я хотела снова обнять его, но Морган отрицательно качнул головой.

— Достань медальон. Сейчас!

Дрожащими руками развязала кожаный шнурок у него на шее и сжала мешочек в ладони.

— Ты будешь свободна после моей смерти от всех клятв и обещаний. Я хочу, чтоб ты была счастлива, Элизабет Блэр… Даже не со мной. Найди того… того Мишу, которого ты любишь и…

— Нет! — обхватила его лицо, зарылась пальцами в жесткие волосы, сжала их заставляя жестокого и глупого безумца посмотреть на себя, но он упрямо закрыл глаза.

— Уходи, Лиза. Все. Хватит. Не заставляй меня пожалеть или забрать свои слова обратно… не заставляй меня возненавидеть тебя за то, что отпустил.

— Я никуда не уйду… Не быть этой казни, а если и быть пусть и меня казнит вместе с тобой… Здесь между нами только ты и я. Нет никого кроме нас. Я люблю тебя, Морган Ламберт, и никогда от тебя не откажусь.

Сильнее сжала его волосы не давая увернуться, и сама набросилась на его губы, ударяясь зубами о его зубы, пожирая его рваное дыхание, чувствуя, как он дрожит всем телом.

— Как же невероятно сладко это слышать… даже если это ложь. Ты умеешь красиво прощаться, Лиза… так красиво, что становится жаль умирать.

— Ты не умрешь!

— Конечно нет… как можно умереть зная, что не вкусил твоей любви и твоих признаний. Не нажрался ими досыта. Вернусь с преисподней мучить тебя в образе самого сатаны. Лизаааа…

И в этом шепоте столько боли и тоски, что у меня самой сердце сжимается и я подставляю его губам подбородок, щеки, скулы, шею, снова губы.

— Ты не умрешь!

Сдавила мешочек и бросилась по ступеням наверх. К Уиллу, распивающему вино и сжимающему огромными лапами одну из адоровских женщин. Я хотела было закричать, чтоб отпустил… но на ее лице явно читалось удовольствие, и она смачно целовала моего брата в мясистые губы.

— Выйди прочь!

Крикнула ей… и сама дернулась от неожиданности. Как будто не я это сказала. Но девица подскочила с его колен.

— Сидеть!

Уилл усадил ее обратно и злобно посмотрел на меня, сдавливая деревянную кружку и поднося ко рту. Красные струйки потекли между рыжих усов по бороде.

— Я тебя не звал. Утром поговорим.

— Сейчас поговорим!

Вытрусила из кожаного мешка на стол медальон.

— Знакомая вещица?

Уилл вдруг отстранил от себя девку и склонился над цепочкой, рассматривая ее.

— Откуда это у тебя?