Пока смерть не обручит нас. Книга 2

— Она истекла кровью. Не знаю как добежала к нам… Родила всего несколько часов назад. Точнее из нее выдрали младенца…

Тошнота резкой волной подступила к горлу, меня бросило в пот. Вскочив на ноги, я выбежала на двор и исторгла содержимое желудка. А перед глазами шрамы… порезы, кровоподтеки. И я представить себе не могла как может такое сделать человек с человеком.

И все изменилось… Я даже не поняла в какой момент, в какую секунду я вдруг стала частью этого мира. Срослась с ним, ощутила себя на своем месте. Наверное, счастье стирает любые границы, меняет любое восприятие, дает силы смириться с любой действительностью. Несмотря на весь ужас нашего положения я была счастлива. Ни адские холода, ни тяжелейшие условия жизни, ни надвигающиеся страшные бои не могли изменить этого странного желания хватать жадными глотками каждую секунду, каждое мгновение рядом с Морганом и с маленьким Джейсоном.

После перемирия с Уиллом в монастырь привозили выживших адоровцев. Их разыскивали в лесу, в уцелевших и оголодавших деревнях, которым Карл и не помышлял оказывать гуманитарную помощь, прекрасно зная в каком бедственном положении сейчас оказались люди, чья скотина замерзла насмерть, исчез урожай, задубели запасы продовольствия. Но я ошиблась… все обстояло намного страшнее. Возомнивший себя Богом король, устраивал рейды по деревням и отбирал все, что осталось у бедных крестьян, все что было спрятано от ураганов и волн холода. Разорял дома дворян и баронов, заставлял отдавать дань королевству. Люди умирали с голода в своих роскошных усадьбах, выползали опухшие к дорогам и стояли там в надежде на чудо. И оно произошло. Жирующий король праздновал свою победу на людских костях, а изгнанный, опальный герцог и разорившийся граф подали руку помощи несчастным и отчаявшимся. Карл не ведал, что натворил, не представлял какой страшной может стать людская ненависть, как сильно она может сплотить тех, кто еще вчера готовы были загрызть друг друга.

Голодные, обессиленные и испуганные люди шли за Морганом, как за посланником Божьим, подарившим им шанс на выживание, несли с собой детей, вели уцелевших коров и коз, лошадей. Все понимали, что, сплотившись, намного легче остаться в живых. Мужчины отстроили разрушенную часть монастыря, закрыли дыры в стенах бревнами, соорудили крышу. Места было предостаточно. Беженцев размещали в кельях. Мужчины соорудили в каждой из них очаги из камня, забили досками окна. С каждым днем быт становился все более слаженным. Женщины разделились, кто-то готовил, кто-то стирал, чинил и шил одежду, кто-то убирал. Я повесила расписание на дверях огромной залы для крещения, куда мы снесли столы и стулья и сделали столовую. У стены поставили несколько стеллажей, за которыми раздавали еду порционно. К завтраку, обеду и ужину всех созывал колокол.

Территорию монастыря охранял дозор из пяти солдат в их обязанности входило развешивать лампадки с «вечным» огнем на самых видных местах вокруг монастыря. Едва начинали приближаться холода огоньки гасли и дозорный с вышки звонил тревожным набатом.

Я с ужасом ждала, когда соберется войско и… Уилл с Морганом пойдут на Королевство. Пока они обучали крестьянских мужиков воевать, стрелять из лука, резать и колоть я смотрела на своего мужчину и не могла понять в какой момент он стал для меня настолько родным, заменил мне весь мир, заполнил собой исчезнувшую реальность и сделал ее скорее сном. Нет, я не забывала о Мише… я видела его во сне почти каждую ночь. Но я перестала казнить себя за то, что я здесь и делить себя на две части.

Мне почему-то казалось… и это был дикий абсурд, мне казалось, что Морган и Миша — это один и тот же человек. Одно и тоже тело, одна и та же душа.

Его походка, движения, манера говорить, поступки, взгляд. Это даже не дежа вю — это совершенное понимание, что передо мной тот же мужчина. Только каким-то сумасшедшим образом он живет в другом времени и измерении, и я не знаю зачем я послана ему… зачем судьба свела нас здесь.

Морган тренировал блэровцев, а Уилл адоровцев. Но чаще всего они схлестывались вместе в бою. А я смотрела как огромный, словно скала Уилл, умудряется проигрывать юркому и жилистому герцогу. Они все еще были врагами. Все еще смотрели друг на друга с опаской, все еще задевали друг друга в разговорах. А мое сердце постепенно раскрывалось для Уилла. Он становился для меня все роднее, особенно когда брал на руки Джейсона и ворковал с ним как заправская нянька. Качал его, гулял с ним по заснеженному двору.

— Мой племянник. Гордость Блэра! Отец бы с ума сошел, когда узнал, что у него есть внук, а Маргарет…, - смахнул слезу и пощекотал малыша густой бородой, — Маргарет бы шила тебе одежду. Какой знатной мастерицей она была.

Сердце сжималось от того, что я солгала ему о ребенке…, но я боялась сказать правду. Молчал и Морган.