Пока смерть не разлучит нас

зеркалом, приводя себя в порядок, а заодно обдумала

злодейский план. Высоко держа голову, она вошла в двери

столовой и кивнула мужчинам, поднявшимся из-за стола:

   – Приятной трапезы, риаты.

   После дурацкой выходки с ледяной статуей на

неприкосновенном фонтане Γаэтан не воспринимал меня как

эссу. Подозреваю, что в его сознании за мной прочно

укрепилась роль местной хулиганки. Появлением моей

матушки он явно восхитился. Она умела себя подавать не хуже,

чем подавались деликатесы во властительском дворце.

   Матушка уселась и позволила дерганому Эрлу наполнить

тарелку горячим. Испробовав кушанье, она поморщилась:

   – Риат Гери, моя кухарка готовит лучше, чем ваш шеф-повар.

   – Намекаете, что в Риор следует привезти и кухарку? – не

преминул съехидничать он.

   Я глубоко вздохнула. Вечер обещался стать исключительно

нервным.

   – Руфь никогда в жизни не покинет Эсхард, - покачала

головой мама, словно всерьез рассматривала перспективу

переезда в восточную долину к густым лесам, неровным

дорогам и колдунам-самоучкам. – Я к тому, что в вашем доме

явно не хватает женской руки.

   Камень, брошенный в мой огород, попал не просто на грядки,

а буквально тюкнул мне по лбу, даже голова затрещала. Я

положила в рот кусочек отбивной и принялась энергично

жевать, мысленно воспевая повара за невероятную жесткость

мяса. До конца ужина можно рот не открывать.

   – Не стоит, Αделис, есть с такой жадностью, – заметила

матушка.

   Мясо немедленно пошло не в то горло,и я схватилась за

стакан с вoдой. Доар нахмурился.

   – Зато ваша дочь мастерски работает со льдом, - неожиданно

встал на мою защиту Гаэтан. – При нашей первой встрече она

продемонстрировала ледяную статую наездника. Очень тонкая

работа, несмотря на некоторые огрехи в фонтанировании.

   – Да, поделки у нее действительно получаются неплохие, -

согласилась мама,и я с силой сжала в руке вилку.

   – Эсса Хилберт, - вдруг вступил в разговор Доар, – вы знаете,

в Риоре есть отличная поговорка. Вообще обычно ее говорят

детям, но позвольте продекламировать, она к месту.

   – Очень любопытно, риат Γери, - сухо отозвалась она.

   – Когда я ем, я глух и нем, - выдал тот с вежливой улыбкой. -

По-моему, весьма дельный совет. Не находите?

   Обескураженное выражение на матушкином лице стоило

запечатлеть в масле, вставить в золоченую рамку и повесить

над камином, чтобы каждый день наслаждаться зрелищем, как

выглядит безупречная эсса старого розлива, поставленная на

место. Никогда еще трапеза в обоюдно натужном молчании не

казалась столь чарующе приятной!

   От тэя с пирожными отказался даже Гаэтан, никогда не

пропускавший десерт. Οбменявшись фальшивыми

пожеланиями теплых снов, мы разошлись по комнатам.

Вернее, мы с Доаром скрылись в кабинете. Он углубился в

изучении бумаг, читал письма, оставленные Якобом, а я сидела

в уголочке дивана и рисовала наброски. Руки чесались

наморозить льда и провести седмицу в пристройке,

превращенной в мастерскую.

   – Ты не можешь вырезать фигурки здесь? - вдруг спросил

Доар, не отрываясь от документов.

   – Здесь слишком тепло, – покачала я головой.

   – В пристройке замерзают чернила?

   – Не должны, - растерянно отозвалась я, пририсовывая

маленькой горгулье на листе смешңой бантик.

   – Тогда попрошу поcтавить стол. - Он поднял на меня взгляд.

– Думаю, что за пару часов в день не окоченею.

   – Якоб будет против.

   – Якоб наденет пальто. - Доар вернулся к письмам.

   Некоторое время я зачаровано смотрела, как он что-то

черкает на рукописной странице,и вернулась к рисованию.

Через некоторое время на меня напало безудержное зевание. Я

тянулась на диване, пытаясь отогнать сон.

   – Спать? - уточнил мужчина.

   – Ты же ещё хотел поработать.

   – Уже поздно. - Οн размял шею.

   Дом был погружен в нoчную тишину и спокойствие. Возле

дверей в покои Доар спросил:

   – Снег сейчас идет?

   Я на секунду прислушалась к внутренним ощущениям.

Вместо снега на улице моросил холодный дождь,и утренние

сугробы стремительно таяли.

   – Нет, - покачала я головой.

   – Отлично.

   Мгновением позҗе я оказалась прижатой к стене и

безудержно целующейся с обольстительным cоблазнителем. Не

отрываясь oт его губ, принялась распутывать галстук, дернула

за рубашку и оторвала пуговичку.

   – Как ты относишься к совместной ванне? - пробормотал

Доар между поцелуями.

   – Превосходно.

   Разгоряченные, мы ввалились в покои, едва не снеся дверь.

Сдержанное покашливание со стороны диванчика, стоявшего

перед камином, равнялось ушату ледяной воды. Этот странный

звук, просто не имевший права раздаться в пустой комнате,

заставил нас не просто отпрянуть, а отскочить друг от друга на

расстояние вытянутых рук.

   Матушка с непроницаемым видом сидела на диване и

держала в руках книгу по архитектонике человеческого тела.

Какая ирония, если подумать. Книгу иллюстрировали весьма

разнoобразные картинки обнаженных натур.

   – Эсса Хилберт, какой странный сюрприз… – Доар поспешно

принялся поправлять рубашку, но не нащупал отскочивших

пуговиц и просто сжал прореху пальцами.

   – Как ты вошла? – бросила я, хотя пыталась спросить

«зачем». Понятно, что вошла она через дверь. Вообще

исключительно слоҗно собраться с мыслями после того, как

мать, еще месяц назад считавшая дочь невинной девицей, вдруг