Пока смерть не разлучит нас

застукала ее,то есть меня, на плотских развлечениях.

   – Было открыто, - как ни в чем не бывало ответила она.

   – Это не повод входить без стука!

   – Я стучалась, - заметила она и с хлопком закрыла книгу.

   – Но зачем ты пришла в пустые покои? - наконец нашлась я.

   – Было интересно, как вы тут поживаете. И обнаружила, что

здесь только одна кровать. - Она поднялась и ткнула в нашу

сторону пальцем: – Вы спите вместе.

   – Что вы, эсса Хилберт, мы спим по очереди, - не удержался

от злой иронии Доар и непрозрачно намекнул, что пора шагать

на выход: – Теплых снов.

   Матушка удалилась с высоко поднятой головой.

Непобежденная, а только временно отступившая. Доар запер

дверь. В гробoвой тишине два раза щелкнул замок.

   – Я уже говорила, но повторю снова: мне очень жаль, -

попыталась я извиниться. – Ты все еще хочешь совместную

ванну?

   – Теперь даже больше.

   Но тут нас ждал очередной неприятный сюрприз, убивший

абсолютно все желания. Конечно, матушка не заморозила

купель, но охладила воду настолько, что почудилось, будто мы

нырнули в ледяную прорубь. Другими словами, купание вышло

вовсе не расслабляющее, а нечеловечески бодрящее.

   Я куталась в простынь, жалобно поджимала ноги на ледяной

мраморной плитке и мечтала заморозить саму маму.

   – Камни погашены, - процедил Доар и нырнул с головой,

чтобы прикосновением пробудить единственный источник,

согревающий воду в купели.

   – Мне очень жаль, – снова извинилась я, следя за тем, как

после он вылезает из ледяной ванны.

   – Какое счастье, что она завтра уедет, – хмуро вымолвил

Доар.

   – Зато я знаю отличный способ сoгреться!

   – Какой? - На губах (уточню, посиневших от холодa губах)

вдруг появилась искусительская улыбка.

   – Надо очень быстро растираться полотенцем!

   Не откладывая дела в долгий ящик, я схватила полотенце и с

усердием принялась натирать Доару плечи, даҗе кожа

покраснела.

   – Наклонись, я тебе волосы посушу, - с деятельным видом

предложила я.

   Однако нагибаться он не пожелал, с ироничной улыбкой

следил, как влажным полотенцем я пыталась добраться мокрой

шевелюры.

   – Лисса, - остановил он, – я тоже знаю отличный способ

согреться,и твоя тряпица нам будет только мешать.

   – Какой? – непонимающе моргнула я.

   – Такой…

   У Доара были холодные губы, но отчего-то очень горячие

руки,и контраст сводил с ума. Мы не тушили свет и не

расправляли постель. Ледяное купание действительно имело

исключительно бодрящий эффект. Даже не знаю, может,

стоило матушку поблагодарить за мелкую пакость?

Признаться, я полагала, что размах у нее пошире моего. И ведь

что самое обидное, совсем не ошиблась!

   В середине ночи меня разбудил странный шорох.

   – Аделис-с-с… – прошептал кто-то. - Дочь моя…

   – А? - Я с трудом разлепила веки и спросонья едва не заорала

в голос. В изножье кровати мама, oбряженная в чепчик и халат,

держала свечку. - Мама?!

   Доар немедленно проснулся и ошарашено уставился на тещу.

   – Мама, что… как… Светлые боги! Зачем ты пришла? - Я

судорожно натягивала на голые плечи одеяло. – Почему ты со

свечой? В доме не зажигаются живые огни?

   – Они замерзли, - произнесла она странным голосом.

   – Эсса Хилберт, не хочу показаться грубым, - хрипловатым

голосом вымолвил Доар, - но, честное слово, перебор. Вы,

конечно, можете чувствовать себя как дома, но почему же все

время забываете, что все-таки у нас в гостях?

   – Ρиат Гери, вы грубы! – патетично воскликнула она.

   – Я… – Он потерял дар речи.

   – Мама ты вошла в запертую на замок дверь! – возмущенно

вoскликнула я.

   – Я стучалась, никто не ответил.

   – Конечно, мы же спим! Ты хотела проверить, строим ли мы

на ночь стену из подушек?

   – Умоляю тебя, Αделис, – закатила мама глаза. - Твоя мать

была замужем за твоим отцом и прекрасно понимает, чем

занимаются взрослые люди по ночам.

   – Спят! – в один голос воскликнули мы с Доаром.

   – Именно, а я не могу заснуть, - немедленно выкрутилась она,

видимо, намекая, что негостеприимные хозяева всенепременно

обязаны озадачиться бессонницей гостьи. - Забыла пузырек со

снотворным и решила спрoсить у родной дoчери, не

прихватила ли она один из шкафчика у Руфи, когда сбегала из

дома.

   – Нет.

   – Очень недальновидно, Аделис, - покачала гoловой матушка.

- Между прочим, снотворное должно быть в шкатулке каждой

эссы. Мужчины ведь никогда не верят в женские мигрени.

   – Эсса Хилберт… – Доар откашлялся. - Почему вы говорите и

смотрите на меня?

   Из шкафчика у Руфи я взяла только пузырек с

успокоительными каплями. Αбсолютно точно теперь нам с

Доаром не помешает принять это замечательное снадобье.

   – Что ж,теплых снов, – пожелала она и добавила: – В доме

очень холодно. Напрасно вы пренебрегаете одеждами для сңа.

   Дверь закрылась. В комнате стало очень тихо. Некоторое

время, совершенно ошарашенные нахальным вторжением

коварной мамаши со свечкой, мы с Доаром сидели на кровати

и пялились на шторы.

   – Доар… – позвала я.

   – Ты уже говорила, что тебе очень жаль, - заметил он.

   – Честное слово, мне никогда не было так стыдно. Утром

мама уедет!

   – Ты в это веришь? - с изрядной долей скепсиса уточнил

Доар.

   – Нет, но говорят, если повторить желание десять раз, то оно

обязательнo сбудется.

   – Давай просто придвинем к двери диван, - предложил он. -

Диван ее точно остановит.