Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

Руки его были заняты, в то время как разум метался. Он листал книгу и еще раз остановился на Первой Рапсодии Красной Скалы. Уставившись на классику, которую мог пересказать по памяти, он подумал о времени, что не ждет, как написал Шэнь Ляншэн. Он выпустил вздох.

Это была такая незначительная вещь, но Цинь Цзин помнил ее очень ясно. Он анализировал строки: «но только чистый бриз над рекой и яркая луна меж гор; когда уши ловят одно - создается звук, когда глаз встречает другое - создается цвет», когда увидел мужчину. Цинь Цзин повернул голову, и там был он, стоящий за окном, такой обворожительный, что затмевал даже солнце.

Теперь, когда он размышлял об этом, то пришел к выводу, что скрывался от этого мужчины не только сегодня, а с самого начала.

Может быть, люди инстинктивно стремятся к хорошему и сторонятся плохого. У него было чувство, что не следует искушать этого человека, и сейчас это пророчество казалось исполненным, или, возможно - нет.

Что было исполнено - так это определенные намерения этого мужчины, но он ничего не смог сделать Цинь Цзину, когда тот сказал ему, что думает. Это время не было мирным, но закон оставался законом.

Что не было исполнено - так это его собственные намерения, которых он же и опасался - этот мужчина не зашел бы так далеко той ночью, если бы Цинь

Цзин был категорически против. Он мог обвинить во всем алкоголь, но откровенно соврал бы себе, если бы сделал это.

Чтобы сберечь электричество, Цинь Цзин не включал основное освещение. Была только настольная лампа, бросающая тусклый желтый свет на прямоугольный письменный стол. Принципы правильного и неправильного распластались по столу, принимая форму Мары в глазах Цинь Цзина.

Все, о чем он мог думать, были слова «когда глаз встречает другое - создается цвет». Цинь Цзин позволил глазам закрыться и опустил туловище на стол. Касаясь стола щекой, он начал вспоминать лицо мужчины.

Смотреть в его глаза было, как смотреть в глубины океана, холодные и спокойные. Под его греческим носом были тонкие нелюбящие губы, произносящие страстные слова, такие же жгучие, как его дыхание и пальцы.

Дыхание Цинь Цзина участилось, и он знал, что возбужден. Не сумев проигнорировать это, он потянулся вниз и повторил то, что мужчина делал с ним. С каждым движением он становился все тверже, а его штаны - теснее. Он ощущал себя скованным, как и его чувства.

Он знал, что мужчина может любить другого мужчину, но если одним из них был он, тогда 24 года, что он провел, думая иначе, были бы ложью. У него были привлекательные друзья и коллеги, но он никогда не чувствовал что-либо, или не думал о них в этом плане.

Даже женщины не заставляли его сердце биться, не говоря уже о мужчинах. Когда он учился, один его хороший друг часто тащил его напиться с горя, после очередного отказа. Он завидовал тому, как Цинь Цзин мог полностью отдаться учебе, не отвлекаясь на какие-либо мысли и желания.

Цинь Цзин также не имел представления, почему у него ни к кому не было чувств за все эти годы. Он будто слишком много любил в прошлой жизни, и либо исчерпал запасы любви на эту жизнь, либо начал бояться любви и отказался влюбляться когда-нибудь снова.

Цинь Цзин понимал, что реинкарнация как объяснение была большим преувеличением. Однако с тех пор, как он встретил Шэнь Ляншэна, его сердце медленно, но верно тянулось к мужчине, словно это было предопределено, несмотря на всего несколько встреч. Честно, ему нравились разговоры с подтекстом и неприличные свидания до той ночи, когда они переступили черту. Он не был против этого, и на мгновение даже захотел развернуться и обнять мужчину, наплевав на все общественные запреты.

В это время его эрекция стала невыносимой. Он расстегнул ширинку брюк и проник внутрь, чтобы потушить огонь в паху. Копируя действия мужчины той ночью, он почти слышал его голос:

«Вам хорошо? Хотите, чтоб стало еще лучше?»

По его телу пробежала дрожь, и его друг также вскочил, высвобождая липкую субстанцию в белье.

Цинь Цзин не потрудился прибрать за собой, однако, и продолжал лежать на столе, тяжело дыша с закрытыми глазами и горькой улыбкой на лице.

Еще непроверенное пророчество заключалось в том, влюбится ли он, если они продолжат игру. К сожалению, было предельно ясно, как мало другой игрок думает об этих отношениях.

Одним ранним утром секретаря Чжоу вызвали в кабинет босса, и он вышел оттуда, рвя на себе волосы от отчаяния. Он поражался: как мистеру Циню, простому школьному учителю, удалось так заинтересовать молодого господина в комнате позади него. Одного расследования было недостаточно. Теперь его заданием было выяснение интересов и хобби мужчины, и это должно было быть выполнено секретно. Чжоу даже не знал с чего начать.

После утомительного утра Чжоу занес некоторые документы и дал небольшой совет: «Я думал об этом, сэр, мистер Цинь - ученый. Почему бы мне не найти какую-нибудь картину, или каллиграфию, что-нибудь? Уверен, это пришлось бы ему по вкусу».

«Нет. Все в порядке», - ответил Шэнь Ляншэн, не отрывая глаз от страниц.