Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

Они какое-то время смотрели на обезьян, а потом забрались на башню Чжи-юань. Они изучили записи, оставленные директором «Бэйнин Рэилроудс» - Гао Цзи-и. От Гао Цзи-и перешли к Чжан Сюэляну. Их беседа гладко протекала, пока они прогуливались по длинному, извилистому коридору со стороны озера.

«Хочешь покататься на лодке?» - пригласил Шэнь Ляншэн, смотря на Цинь Цзина, когда они наткнулись на офис по прокату лодок.

«Конечно».

Удивительно, но Цинь Цзин не возражал. Они арендовали деревянную лодку и направились к центру озера. Это был сезон поездок, но озеро охватывало двадцать с чем-то акров, и лодки были негусто разбросаны.

Цинь Цзин похвалил греблю Шэнь Ляншэна. Последний с гордостью признался, что был на замене в университетской команде по гребле, и, что грести в деревянной лодке, было раз плюнуть.

Шэнь Ляншэн остановился, когда они достигли центра, и позволил лодке плыть по течению. Уютное послеполуденное солнце и умеренный бриз располагали ко сну.

«Ты умеешь плавать?»

«Нет».

«А, да. Немногие северяне умеют, - осознал Шэнь Ляншэн и добавил, - не о чем беспокоиться, я спасу тебя, если лодка опрокинется».

«Надеюсь, мне никогда не придется воспользоваться твоим предложением», - сверкнул Цинь Цзин улыбкой, облокотившись на борт.

Улыбка побудила Шэнь Ляншэна наклониться для поцелуя, но он знал, что еще не время, и сдержался. Он продолжил рассказывать истории из дней учебы. Говорил о Кембридже, реке Кам, о цветущей вишне весной и плакучей иве летом.

Цинь Цзин слушал, пока глаза его блуждали по манжетам мужчины.

Шэнь Ляншэн был одет в серый шерстяной свитер, который купил еще студентом и сохранил на память. Размер все еще подходил, хотя прошло уже около пяти лет, но он изрядно поизносился и выцвел, особенно у манжет.

Цинь Цзин уставился на тусклое кольцо ткани. Шэнь Ляншэн должно быть откопал самый антиквариат в глубинах гардероба. Впечатляло, что он хранил его все эти годы. Возможно, это означало, что он был сентиментальным?

От этого Цинь Цзин почувствовал, как его сердце снова дрогнуло. Это убедило его, что он может не суметь удержать последнюю линию защиты, если эти неопределенные отношения продолжатся. Но также он понял, что мужчина мог не быть таким бессердечным, как он полагал. Он держался за кусок тряпки так много лет. Поэтому, возможно…

На этом Цинь Цзин остановил себя, пока не зашел слишком далеко. Посмеявшись над собой, он отвел взгляд к воде. Зачем так много думать, когда мужчина может скоро устать и бросить все эти показные ухаживания?

«Над чем ты смеешься?»

«Ни над чем».

Цинь Цзин глянул на Шэнь Ляншэна и заметил редкое замешательство во взгляде. Он не мог не подшутить:

«Там - рыба. Огромная», - сказал он, указывая на воду.

«Где?»

Шэнь Ляншэн высунулся посмотреть. Они сидели напротив друг друга на одной стороне лодки, и когда он это сделал, лодка наклонилась. Цинь Цзин потянулся к бортику для равновесия, но вместо этого случайно схватил руку Шэнь Ляншэна.

Он вздрогнул от холодного прикосновения кожи, холодность эта была, скорее всего, из-за ветра. Он попытался отдернуть руку, но Шэнь Ляншэн уже ухватился за нее. Потянув, но, не сумев освободиться, он сдался, чтобы не начинать по-детски «перетягивать канат». Он посмотрел вверх на мужчину, сжимавшего его руку.

Однако, спустя несколько мгновений, Шэнь Ляншэн отпустил первым, боясь расстроить Цинь Цзина.

«Эй, расслабься. Никто не смотрит», - прошептал он.

Цинь Цзин мог ощущать слабое покачивание лодки, движущейся то влево, то вправо, как и его колеблющиеся эмоции.

«Цинь Цзин…, - тихо позвал его по имени Шэнь Ляншэн, но перешел на кантонский. - Ты знаешь, что я пытаюсь покорить тебя, правильно?»

Сяншэн - искусство речи и каламбура, и кантонский, который знал Цинь Цзин, изучался единственно для выступления. С другой стороны, кантонский, используемый Шэнь Ляншэном, был быстрым и сбивчивым, поэтому он не мог уловить всей полноты сказанного. Тем не менее, он мог догадаться, что подразумевал мужчина.

Его тон был немного игривым с ноткой интимности, достаточной, чтобы заманить Цинь Цзина, достаточной, чтобы он почувствовал вкус сладости.

Цинь Цзин слишком боялся этого чувства и продолжал симулировать интерес к воде. Шэнь Ляншэн не говорил тоже. В итоге лодка неподвижно встала посреди озера.

Среди безмолвия внезапно Цинь Цзин вспомнил одно сочинение, «Осень Древней Столицы», в которой Юй Дафу описал осень в Цзяннане, как что-то, на что невозможно ни насмотреться, ни познать полностью. По какой-то причине, он чувствовал, будто проживает осень в Цзяннане, несмотря на то, что был на севере. Это было такое живое ощущение, что Цинь Цзин подумал, что жил там раньше.

Возможно, это было из-за того, что описание автора точно подходило настоящей ситуации - «чувство наполовину раскрывшегося бутона, наполовину выпитого вина».

С легкими волнами снизу и безоблачным небом сверху, они оба, в это мгновение - в частице вечности, отправлялись, как и все влюбленные, в путешествие под названием «amor».