Пока смерть не разлучит нас (СИ)

золотых шейра!

   – Эсса Хилберт, вас явно обманули, - промычал он. - отите,

я лично смущусь в погреб, накручу на метелку нашей

родненькой паутинки и заляпаю бутылку обратно?

   – Светлые боги, не разрывайте мне сердце. Вы как будтo в

Риоре родились! – выдала мама ругательство, обычно страшно

обижавшее эсхардцев любой родословной.

   – Эсса, но я действительно родился в Риоре, - заметил слуга.

   – Вот именно! – с чувством воскликнула матушка.

    Доар с Альдоном задержались возле картины с

изображением мощного грифона,и я никак не могла войти в

гостиную, чтобы остановить несправедливую атаку на Эрла.

Когда мужчины наконец отошли от стены, мне удалось

дотянуться до дверной ручки. Но расстроенный слуга уже

вышел с низко опущенной головoй.

   Я успела перехватить дверь, надеясь с порога намекнуть

матушке, что в нашем доме слуг «полировать» не следует, но

поперхнулась словами. Мама украдкой подливала в стакан с

совреном, какой обычно пил Доар, снадобье из маленького

подозрительнoго флакона.

   – Ты что делаешь? - спросила я, отказываясь верить в

реальность происходящего.

   Она вздрогнула и резкo оглянулась. На секунду в ее

моложавом лице проявилась паника. Длина поводка позволяла

нырнуть вглубь комнаты, чем я не преминула воспользоваться.

Тихо закрыла за собой дверь и прошептала:

   – Мама, я не предполагала, что ты опустишься до такого!

   – Аделис… – Она прикрыла глаза. – Совершенно точно ты нe

должна была этого увидеть.

   – Ты ненавидишь Доара настолько, что решила его отравить?!

– задыхаясь от злости, воскликнула я.

   – Чего? - копируя манеру Руфи, вытаращилась мама. – За кого

ты меня принимаешь? Ты права, я не в восторге от того, что

происходит у вас с этим риорцем, но чтобы подливать ему яд?

Кажется, мне следует оскорбиться.

   – Кажется, тебе следует собрать вещи и немедленно покинуть

Риор. И больше никогда! Хорошо меня слышишь? Никогда

здесь не появляться…

   – Это не яд, а возбуждающие капли! – прижав флакон к

декольте, выпалила мама.

   – Да ты брешешь! – не нашла я других комментариев.

   – Светлые боги, Аделис. У тебя лексикон, как у сапожника, -

проворчала она без обычного нравоучительного тона.

   Вдруг мужчины попытались вoйти в гостиную.

   – Риаты, позвольте благородным эссам поговорить с глазу на

глаз! – заявила я. - Полюбуйтесь пару минут картинами.

   Доар открыл рот, чтобы высказать несогласие, но дверь перед

его носом захлопнулась. Мы с матушкой снова остались

наедине.

   – Как же мне неловко, - пробормотала мама, присаживаясь

на диван. - Но, дочь,ты взрослая женщина. Была замужем,

успела развестись и даже спишь с бывшим мужем в одной

кровати…

   – Покороче, мама, - оборвала перечисление «подвигов».

   – Понимаешь, ректор льдон – мужчина видный, родовитый

и воспитание не хромает. Другими словами, как раз в моем

вкусе. И мне пришла в голову мысль… А что я теряюсь?

Подумаешь риорец, зато ректор большой академии,

преподаватель, маг – в общем,исключительно достойный

человек.

   – Я что-то не улавливаю в твоих словах смысла, - доходило до

меня туговато.

   – Аделис, почему ты заставляешь это произносить вслух? -

Она была в отчаянии. – Я собираюсь посетить его спальню

сегодняшней ночью.

   – Ты?!

   – Почему в голосе женщины, сожительствующей с бывшим

мужем, я слышу неодобрение? - с нажимом уточнила матушка.

   – Тебе почудилось, - моргнула я. Она раздобыла

возбуждающее средство для Альдона? Кто эта женщина, и в

каком погребе она держит мою расчетливую, ледяную, как

айсберг северного моря, мать?!

   – Тарим в почтенном возрасте, и я подумала… чтобы ночью

избежать,так сказать, досадного конфуза, который заденет его

мужскую гордость, стоит добавить ему капли для жизненной

энергии.

   – Я… не знаю, что сказать.

   – Просто сделай вид, что этого разговора не было. - Она

быстро спрятала флакон в карман платья и с улыбкой

пригласила мужчин на пирушку.

   Все еще ошарашенная заявлением благородной эссы,из

кресла я следила, как она ненавязчиво и мастерски обхаживала

ректора.

   – Тарим, – назвала матушка его по имени и протянула

хрустальный стакан с крепким напитком, – ваш соврен.

   – Соврен у Доара отличный, но сегодня я, пожалуй,

ограничусь ликарием, - заставив улыбку чистокровной эссы

подувянуть, отказался он от угощения. - Ликарий из черной

ягоды, налитый очаровательной эссой, просто божествене!

   Фу. Как витиевато и безвкусно!

   Матушка не спорила, потому что всю жизнь не переносила

алкоголя. Для нее не имело никакой разницы – соврен,

ликарий или вообще имбирный эль – любые напитки

приводили к магическому срыву и обмораиванию

собутыльников.

   – Эсса Хилберт, не стесняйтесь предложить мне. - Доар

бесцеремонно забрал стакан из рук ошарашенной тещи и

немедленно сделал большой глоток.

   Мы с матушкой натуральным образом остолбенели.

   – Аделис, я помню твои правила. – Видимо, он решил, будто

я волновалась из-за хмеля. - Всего один стакан.

    Но, проклятье, какой!

   – Крепись, дочь моя, - прошептала мама, проходя мимо,и

ободряюще похлопала меня по плечу.

   Поначалу все шло неплохо. Даже удачно. Но через полчаса

Доар заерзал на диване, снял пиджак и ослабил узел галстука.

Потом поднялся, неоторое время пoмаячил по гостиной,

словно не находя себе места. Глаза его блестели, на скулах