Пока светит солнце!

Спустившись вниз, оба командира подошли к немцу. Того уже вздернули на ноги и обшаривали карманы. Кто-то из бойцов тащил от реки парашют и небольшую сумку.

— Так, — произнес капитан. — И кто это у нас такой? Документы у него есть? И это — перевяжите его, кровью ведь истечет.

Девятимиллиметровая пуля раздробила летчику запястье, и рукав летного комбинезона уже пропитался кровью.

— Оберстлейтенант Вилли Хемниц, — пролистав найденные у летчика бумаги, сказал Ракутин. — Это — подполковник по-нашему.

— А вы и по-немецки говорить умеете, товарищ капитан? — уважительно произнес Матвейко.

— Читать могу. Ну и объясниться, в принципе, тоже немного. В Испании с нами немецкие коммунисты рядом воевали, вот и научился… во всяком случае, они меня понимали и вопросов не задавали. Даже говор какой-то там местный научился имитировать!

Алексей заметил, как при этих словах, глаза летчика блеснули.

— А он, похоже, тоже где-то там отметился… заслуженный, значит, фашист! Надо его срочно в тыл отправить — такая птица многое знать обязана. Он, чай, не рядовой пилот, кой-чего об ихних планах знать должен!

— С чего вы это взяли, товарищ капитан?

— А этот летчик, лейтенант, похоже, по-русски кое-что понимает. Вон как у него глаза-то блеснули, когда я про Испанию сказал! Так по-русски и по-немецки — слова эти, хоть и похожие, да не настолько же… Не прост фашист, ох, не прост…

На песок лег парашют и сумка, подобранная рядом.

— Ткань — старшине Хромлюку! Он найдет, куда пристроить. А в сумке что?

В сумке оказалось много интересного. Шоколад, какие-то жестяные банки. Бинты и йод. Ещё один пистолет — 'парабеллум' и две обоймы с патронами. Ракетница с ракетами, которую Ракутин тотчас же прибрал.

— Продукты — старшине! Медикаменты — туда же. Пистолет и патроны — командиру зенитчиков — заслужил! Этому деятелю двоих сопровождающих — и в тыл! Ушки на макушке держать — не простой это немец, не смотрите, что раненый. По-русски, похоже, понимает, так что — не зевать! И при нём — не болтать!

По возвращению на командный пункт, капитан присел на приступок и жестом предложил лейтенанту садиться рядом.

— Говоришь — замкомроты? Это хорошо! Вон там, на берегу, сотня бойцов. Всякие есть, от части отстали, потерялись… короче — сборная солянка. Основная задача, лейтенант, сделать из них хоть какое-то подобие нормального подразделения. Времени на это — пара часов. Понимаю, что задача нелегкая, так и ситуация сейчас… тоже не рядовая. Старшину нормального — дам, он тут уже несколько дней один на посту стоял, без крошки хлеба, заметь! Крепкий мужик! Бойцов десяток, обстрелянных, со мною вместе фашистов били — тоже дам. От сердца отрываю, учитывайте мою доброту! Ещё что надо?

— Вооружение?

— Дык… как у всех — винтовки. Патронов отсыплем — есть запас.

— Пулемёты?

Лейтенант с каждой минутой нравился Алексею всё больше. Не торопыга, не болтун. Нормальный парень. А уж каков из него пулемётчик!

— Нет пулеметов. Ну… один подкину, так и быть. Гранат… полсотни, больше нет.

— Задача какая у нас будет?

— Окопы справа от моста — вон те, видно?

— Видно.

— Занять оборону и держаться там. Ни шагу назад! Мост необходимо сберечь любой ценой — таков приказ.

— Бойцов накормить?

— Организуем, — кивнул Ракутин. — Кипяток — можно прямо сейчас бойцов присылать. Чуток попозже — и обед подоспеет.

— Ясно, — Матвейко встал. — Тогда, товарищ капитан, я — к бойцам.

— Вон тех людей видите? Около автомашины?

— Вижу.

— Подойдёте к ним, найдете военюриста Фатеева, из военной прокуратуры. Он и объявит бойцам о том, что у них новый командир. Так лучше будет, прокурорские — ребята серьёзные, их побаиваются…

— С вашего разрешения, товарищ капитан, я уж как-нибудь и без прокурора обойдусь… Чай, и сами с усами…

— Ну что ж, лейтенант, тогда — удачи!

Алексей пожал лейтенанту руку.

И снова-здорово — навалились заботы. Кто сказал, что командирский хлеб сладок? Сразу видно — не бывал он в шкуре, хотя бы и ротного… Это учти, про то не забудь, этих озадачь, да и вон тех проконтролируй… А время идет и канонада ничуть не затихает, вроде бы и приближается даже.

Лишь под вечер Ракутин, наконец, присел перекусить. День прошёл. Плохой или хороший — он уже подходил к концу. Что-то успели сделать, кое-что осталось на утро, но более-менее нормальную оборону моста смогли-таки обустроить. Капитан так и задремал — с ложкою в руке, наклонившись над котелком…

Проснулся капитан оттого, что кто-то осторожно тормошил его за плечо. Открыв глаза, он огляделся по сторонам. Было темно, судя по всему, уже глубокая ночь. Стоявший около него человек еще раз тронул Алексея за плечо.

— Да не сплю я! Кто тут?

— Дак Филимонов это, товарищ капитан.

— Что за Филимонов? Кто такой?

— Боец Филимонов, товарищ капитан. Меня старший лейтенант Федюнин здесь поставил. Смотри, говорит, чтоб капитана не беспокоил никто. Он, мол, и так за день набегался уже.

— Ага, а вот ты сам меня теперь и будишь, — поддел почти невидимого в темноте бойца Ракутин.