Пока течет река

До лачуги она доковыляла уже в сумерках, промерзшая до костей. Болела каждая частица тела, способная испытывать боль. Мимоходом она взглянула на нижний водомерный столб. Река поднялась за время отсутствия Лили, злонамеренно продвинувшись на несколько дюймов ближе к ее дому.

Она покормила свиней, вновь почувствовала на себе взгляд рыжей свиньи, но была слишком утомлена в этот вечер, чтобы гадать о настроениях домашней живности. И за ушами свинью чесать не стала, хотя та фыркала и хрюкала в попытках привлечь ее внимание.

Ведра в сарае, утром ею опустошенные, теперь уже не были пустыми – в них обнаружилась дюжина заткнутых пробками бутылок.

В тревоге она приблизилась к лачуге, приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Никого. Она проверила тайник за кирпичом. Ни единой монетки. Значит, он здесь побывал. И уже ушел.

Лили собралась зажечь свечу – хоть огонек составит компанию, – но в подсвечнике ее не оказалось. Как не оказалось и куска сыра, которым она рассчитывала поужинать, а от краюхи хлеба осталась только черствая корочка.

Она села на ступеньку помоста, чтобы снять обувь. Как обычно, с этим пришлось помучиться. А потом она, в пальто и чулках, еще долго сидела там, созерцая невысыхающее пятно от речной воды, бесконечно струившейся на пол с одежды ее призрачной сестры.

Лили всегда была тугодумкой, с самого раннего детства. Она позволяла жизни течь своим чередом, а сама просто плыла по течению, заботясь только о насущно необходимых мелочах. Все события, все повороты ее судьбы ни в коей мере не были результатами целенаправленных действий Лили, а происходили по воле случая, направлялись десницей Господа – чьи пути, как известно, неисповедимы – или же зависели от решений других людей. Она впадала в панику при каждой такой перемене и безропотно подчинялась ходу вещей. На протяжении многих лет она смела надеяться лишь на то, что дела не пойдут еще хуже, но и эти скромные надежды, как правило, не оправдывались. Осмысление пережитого давалось ей с трудом. И вот сейчас, когда она оправилась от первого шока после внезапного возвращения Анны, в глубинах ее сознания попытался оформиться вопрос.

Анна из ее кошмаров была злобной, мстительной фурией с темным взором и гневно указующим перстом. Но Анна в рэдкотском «Лебеде» – и Анна из ее недавних видений в интерьере дома Воганов – была совсем другой. Она была спокойной. Она не таращила глаза, не тыкала в Лили пальцем, не корчила свирепые рожи. Судя по ее виду, она не желала зла Лили, да и вообще никому не желала зла. Эта вернувшаяся Анна куда больше походила на прежнюю Анну из ее воспоминаний.

Два часа просидела она на ступеньке. Небо за окном темнело, шум реки стоял у нее в ушах. Она думала о той Анне, что явилась из реки воплощением ужаса, который по капле стекал с нее на доски пола. Она думала о другой Анне, в синем шерстяном платье сидевшей перед камином в Баксот-Лодже. Но к тому времени, когда мокрое пятно на полу растворилось в общем сумраке, ее недоумение так и не смогло оформиться в конкретный вопрос, а говорить о каких-либо ответах и вовсе не приходилось. И когда она, с трудом распрямив затекшее тело, поднялась, чтобы снять пальто и улечься на соломенный тюфяк, единственным плодом ее раздумий было признание абсолютной непостижимости этой тайны.

Материнский взгляд

Что-то случилось, потом случилось еще кое-что, а потом начали случаться всевозможные вещи, ожидаемые и неожиданные, заурядные и необыкновенные. Одним из вполне ожидаемых и заурядных последствий случившегося в «Лебеде» стала дружба, которая завязалась между Ритой и миссис Воган. Все началось однажды со стука в ее дверь, отворив которую она увидела мистера Вогана.

– Хочу поблагодарить вас за все сделанное той ночью. Если бы не вы, если бы не ваши умелые действия – страшно даже подумать, что было бы тогда. – Он положил на ее стол конверт. – Это в знак нашей благодарности!

Затем он пригласил ее в Баскот-Лодж, чтобы еще раз проверить состояние здоровья девочки.

– Мы съездили в Оксфорд к врачу, и тот нашел ее совершенно здоровой, но все же, думается, еженедельное обследование не повредит, как по-вашему? На этом настаивает моя супруга – хотя бы ради нашего с ней душевного спокойствия.

Рита согласовала с ним день и час, а после его ухода вскрыла конверт. Вознаграждение оказалось достаточно щедрым, чтобы продемонстрировать богатство Воганов и ценность жизни их дочери, но и не настолько большим, чтобы вызвать чувство неловкости у получателя. Словом, сумма была в самый раз.

День ее визита в Баскот-Лодж выдался очень дождливым и ветреным. Порыв за порывом тугие струи секли поверхность реки, изменяя ее характер и структуру. По прибытии к Воганам ее препроводили в симпатичную гостиную: солнечно-желтые обои радовали глаз, мягкие кресла были развернуты к уютному огню, большое эркерное окно выходило в сад. Миссис Воган растянулась на ковре перед камином и показывала девочке книгу с картинками. Завидев Риту, она встала одним энергичным движением и взяла ее руки в свои: