Пока течет река

– Как нам вас отблагодарить? Оксфордский врач задавал те же самые вопросы, что и вы, а все его действия при обследовании полностью совпали с вашими. Я тогда сказала мужу: «Ты понимаешь, что это значит? Выходит, Рита ничем не хуже дипломированного доктора! Надо будет с ней договориться о визитах раз в неделю, чтобы следить за состоянием девочки». И вот сейчас вы здесь!

– Вполне естественно, что после всего случившегося вы хотите перестраховаться.

У Хелены Воган никогда не было близкой подруги. Редкие посиделки в гостиных со взрослыми женщинами не вызывали у нее никакого энтузиазма. Благопристойность и светские манеры не годились для девчонки, с утра до вечера пропадавшей на реке или на лодочном пирсе, и как раз это привлекло к ней внимание Вогана – ее непосредственность и тяга к здоровым развлечениям под открытым небом напомнили ему девочек, с которыми он рос в новозеландской глубинке. Но интересы Риты простирались далеко за пределы общения в гостиных, и Хелена тотчас это почувствовала. Несмотря на дюжину лет разницы и множество других несовпадений, общаться с Ритой ей было легко и приятно – как и Рите с ней.

Девочка – сейчас такая нарядная, в синем платье с белым воротником, в сине-белых вышитых тапочках, – быстро повернулась на звук открывающейся двери, словно кого-то ждала, но при виде Риты вспыхнувший было в ее глазах огонек угас, а внимание переключилось обратно на картинки.

– Вы продолжайте заниматься книгой, а я тем временем проверю ее пульс, пока она в состоянии покоя, – предложила Рита. – Хотя в этом и нет особой нужды – сразу видно, что девочка вполне здорова.

Она была права. Некогда тусклые волосы теперь шелковисто блестели, а некогда бледные щеки слегка, но все же заметно порозовели. Она лежала на животе рядом с миссис Воган, упираясь локтями в пол и согнув ноги в коленях, так что ее вышитые тапочки покачивались в воздухе. Она не издала ни звука, но с явным интересом разглядывала картинки и слушала пояснения миссис Воган.

Присев в ближайшее кресло, Рита в наклоне дотянулась до запястья девочки. Та взглянула на нее с удивлением, но вскоре уже вновь смотрела в книгу. Ее кожа была теплой на ощупь, а пульс – ровным и четким. Рита считала удары, следя за стрелкой своих часов, и тут же невольно пробудилось воспоминание о том, как она задремала в кресле с этой девочкой на коленях.

– Все в полном порядке, – сказала она, отпуская теплую маленькую руку.

– Задержитесь еще ненадолго, – попросила Хелена. – Сейчас кухарка принесет яйца всмятку и тосты. Не составите нам компанию за столом?

В ходе завтрака они продолжали обсуждать здоровье девочки.

– Как я поняла со слов вашего супруга, она до сих пор не заговорила?

– Пока нет. – В голосе миссис Воган не слышалось обеспокоенности. – Оксфордский доктор сказал, что голос к ней вернется. Это может занять до полугода, но все будет хорошо.

Рита прекрасно знала, что врачи крайне неохотно употребляют фразу: «Не знаю». Если у них нет правильного ответа, они скорее дадут заведомо неправильный, чем откажутся отвечать совсем. Но миссис Воган она этого не сказала.

– А до похищения Амелия разговаривала?

– О да. Лопотала, как многие малыши в двухлетнем возрасте. Посторонним было трудно ее понять, но мы-то всегда понимали друг друга, верно, Амелия?

Разговаривая, Хелена не сводила глаз с девочки и не переставала улыбаться независимо от смысла сказанного, – похоже, она чувствовала себя счастливой от одного лишь вида дочери. Она нарезала тост узкими ломтиками, которые было удобнее макать в яичный желток. Девочка поглощала пищу серьезно и деловито. Когда весь желток был вычищен, Хелена вложила в детские пальцы ложечку, и Амелия принялась неловко ковырять белок на внутренних стенках скорлупы. Хелена с огромным удовлетворением наблюдала за ее действиями, а улыбка оставалась неизменной и в те моменты, когда она поворачивалась лицом к Рите. Та полностью разделяла радость матери, любующейся своим чадом, но, когда эта улыбка адресовалась и ей, к радости примешивалось недоброе предчувствие. В обычной ситуации было бы очень приятно видеть молодую женщину такой счастливой, особенно после тяжелой депрессии, но в данном случае Рита испытывала что-то больше похожее на страх. Ей совсем не хотелось омрачать настроение миссис Воган, однако чувство долга побудило ее напомнить о сложностях, связанных с этим делом.

– Есть какие-нибудь новости о мистере Армстронге и его пропавшей дочери?

– Бедный мистер Армстронг. – Миловидное лицо Хелены омрачилось. – Очень ему сочувствую. А новостей о той девочке нет никаких.

Судя по печальному вздоху, ее сочувствие было искренним, но в то же время Рите показалось, что она не видит ни малейшей связи между горем Армстронга и своей радостью.

– Как думаете, отец переживает это так же, как мать? – спросила Хелена. – Я говорю о потере ребенка. О неведении.

– Ну, это смотря какой отец. И смотря какая мать.