Пока цветет жасмин (СИ)

Теперь, когда её будущий командир стоял в метре от неё, ангелесса почувствовала, как ей страшно. Она чувствовала, как коленки начали дрожать, а сердце учащенно забилось. Марсель и понимала, что сказала лишнее и привлекла внимание архистратига, но она ничего не могла поделать с собой и с дурным характером. Основной отрицательной чертой этой ещё юной воительницы было не умение держать язык за зубами. Она корила себя за такой характер, пыталась его изменить, потому что прекрасно знала, что он до добра не доведет.

— Понятно, Марселина. А что ты там про эмоции говорила? Ну, ты сказала так тихо своей подруге об этом, может повторишь и мне?

Михаил нахмурился, ожидая ответа на поставленный вопрос, а Марселина сглотнула и опустила глаза.

— Эмоции это совсем не плохо, — начала нерешительно она, сильнее потупив взгляд.

Она почувствовала, как страх перед великим лидером Святого воинства сковывает всё тело.

Видя такую картину, к старшему брату и к новой воительнице подошел Рафаэль. Он был хмурый, серьёзный, а выражение его лица было строгим и раздражительным.

— Марселина! — прикрикнул чернокожий, которого поведение этой ангелессы вывело из себя.

— Подожди, Рафаэль! Я сам разберусь. Ты пока не вмешивайся! Ну, Марселина, то есть ты говоришь об эмоциях? Я знаю, что ты пропустила мою речь, которую я говорил сейчас мимо своих ушей, но кто же тебе дал право говорить что-либо них? Ты понимаешь, что ты сейчас оспариваешь мой монолог?

— Да, — ангелесса подняла голову, и голубые глаза теперь смотрели на нового главнокомандующего. Марселина чувствовала, как с каждой минутой ей становится все страшнее, а Михаила она боялась до кончиков своих волос. Но язык был сильнее разума. — Я говорила, — продолжила она, чувствуя, как по телу пробегают мурашки, — что эмоции это совсем не плохо… Наоборот, они помогают…

И здесь ей нужно было остановиться. Ведь она знала, что может сделать с ней Михаил за то, что осмелилась ему заперечить и не повиноваться. Пускай она это делала не эмоционально, довольно тихо и со страхом перед архистратигом, но она подвергалась сомнениям и ещё не осознанно, но оспорила вступительную речь Михаила.

— А ты же знаешь, что ты сейчас в открытую заявила о своем мнении? — поинтересовался старший архангел, посмотрев на ангелессу.

— Нет, это ещё не мое мнение, — воспротивилась она, снова потупив взгляд. — Я просто сказала, что эмоции это не плохо. А больше я ничего не говорила.

— Но это противоположно тому, что я сказал раннее! Это твое мнение! — Михаил слегка стал повышать голос. — Здесь нет своего мнения, запомни это, Марселина! Я сказал, что ангелы не должны иметь эмоции, и не буду это повторять. Ты сейчас оспариваешь то, что я сказал, при этом забывая, что с тобой за это может быть. Я могу принять любое решение, как наказать тебя за такое, вплоть до лишения крыльев и изгнания с Небес в первый же день!

— А за что, Михаил? За то, что я сказала правду?

И на последнем нелепом вопросе ангелессы архистратиг взбесился. Он явно не замечал, как перестал контролировать свое поведение. Да где это видано, чтобы ангел-новобранец, совсем юная ещё ангелесса, позволяла себе такое с самим архангелом Михаилом? Со своим архистратигом, главнокомандующим Святым воинством и своим непосредственным начальником? Да ещё и первая, которая заикнулась о свободе выбора. Михаил прекрасно понимал, что чувства не уместны среди ангелов. Они ведут к поражению, к падению и нарушают любую систему… Покорность своим лидерам, повиновение и подчинение, самое главное, чему так упорно учил архистратиг юнцов. Ведь главная цель, которой он подготавливал воинов, была предано и верно служить Небесам и четко выполнять приказы. Не проявлять инакомыслие, не давать слабины.

— Как же ты меня вывела! Не забывай, Марселина, с кем ты говоришь, — раздраженно прошипел старший архангел. — Ты заикнулась про эмоции? А знаешь ли ты, куда ты попала, и что я могу с тобой сделать сейчас? Я могу тебя просто-напросто изгнать с Небес, и назови мне хотя бы одну причину, чтобы я сейчас этого не сделал?

Но ответить Марсель не успела. Вся эта ситуация окончательно вывела из себя Рафаэля, и тот подошел к Михаилу. Он отвел брата в сторону, а затем что-то ему сказал. Михаил, который был уже хорошо взбешен, выдохнул и взял себя в руки. Он постарался быть более спокойным. Он снова подошел к ангелессе, которая теперь просто опустила глаза. Она уже поняла, что назад пути нет, а язык в очередной раз её подвел. Что же с ней теперь сделает Михаил?

— Благодари архангела Рафаэля, что спас сегодня тебя от моего решения, которое я уже принял. Я не буду изгонять тебя с Небес, Марселина, но за дерзость и за неповиновение мне ты ответишь! Я не собираюсь такое оставлять безнаказанным, и если бы не Рафаэль, я бы просто изгнал тебя с Небес, лишил крыльев. Но не буду этого делать. Дам тебе последний шанс! Рафаэль, — позвал он брата, приказывая ему: — бросьте её в темницу! Пускай посидит там и подумает над своей позицией, и пускай видят все, что бывает с теми, кто не подчиняется! Это было мое последнее слово!