Архистратиг, окинув взглядом строй ангелочков, быстро стал покидать поляну больше ничего не говоря и оставляя тех с темнокожим.
— Разойдитесь! — коротко приказал Рафаэль, и те беспрекословно исполнили приказ командира. — Марселина, а ты пойдешь со мной.
Блондинка покачала головой, подчиняясь. Выхода другого не было.
Воспоминания Марселины пропали. Она даже не заметила того, как улыбка на её лице стала сильнее. Она вспомнила их первую встречу, первое свое наказание от разозленного тогда Михаила, и на сердце почему-то стало радостно. Михаил был прав когда говорил, что хорошие воспоминания нужно откладывать в памяти, чтобы периодически о них вспоминать, а плохие убирать из неё и больше к ним не возвращаться. А это воспоминание было хорошее и светлое. И оно было связано с ним…
И снова картинка из прошлого возникла перед глазами:
— Чувак, зачем ты сегодня утром снова нахамил Михаилу? Мы тут месяц сидим. Он хотел нас отсюда выпустить, если бы не ты! А теперь ещё две недели сидеть придется. Я не могу тут больше. Михаил садист какой-то! За что мы тут? За коноплю? Ну подумаешь, сочиняли плохие стихи про Михаила из-за того, что были обкуренные. Так это конопля виновата! Ну подумаешь, сделали самодельный напиток из листиков того дерева. Я же не знал, что оно наркотическое. Я его просто посадил, тем более, там был Джошуа, и он мне разрешил. Это для красоты! И нечего было на мою тайную полянку заходить! Ну марихуана, ну и что? За это наказывать?
Причитал Бальтазар, сидя на лавочке в камере. Уже месяц Габриэль и его лучший друг, Бальтазар, отбывали наказание в темнице. Эти двое слишком часто доводили бедного Михаила до седины, постоянно устраивали пьяные гулянки, дебоши и даже разврат, не забывая затаскивать к себе в постель разных ангелесс. Да те и против особо не были, и архистратиг ничего не мог с ними поделать. Последнее, на что решился архангел, было заточение младшего брата и его друга в тюрьме. Только так он мог обезопасить Небеса от этих заядлых гуляк и дебошир.
— Бальти, мой дорогой Бальти, — начал Габриэль, глядя на недовольного ангела. — Выдохни. Михаил отсюда нас выпустит. Ну, подумаешь, заточение… Уже месяц сидим, и ты мне месяц одно и тоже говоришь.
— Да пофиг мне на заточение! — вскричал Бальт, ещё сильнее злясь. — Тут другое важно. У меня месяц не было этого… А мне нужно. Это нормальная физиологическая потребность, и мой организм требует этого. А этого не будет, пока мы сидим в заточении! Темницу часто охраняют ангелессы, да, но это не то! С ними у меня уже было, а мне нужно ещё!
— Успокойся, обкуренная истеричка, — ответил Габриэль, на долгую речь лучшего друга. — Между прочим, из-за твоей тайной полянки и наркотических кустов мы и здесь! Лгать нужно лучше! Так что молчи теперь и хватит ныть!
— Из-за меня? Это наоборот ты виноват! Ты что думал, Михаил не отличит фрезию от конопли?! Он сразу понял, что там росли кусты именно с ней! По их листикам. У них форма листиков отличается… — Бальтазар прикусил губу, все ещё вспоминая визит Михаила к нему на тайную поляну, где росло много удивительной травы, за которой так трепетно он ухаживал.
Но ответить Проказник не успел. Внезапно арочная железная дверь на повороте к камерам заскрипела, отворяясь. В коридоре темницы послышались шаги, и спустя пять минут было отчетливо видно миловидную блондинку, за которой шло два ангела и Рафаэль.
Блондинка, опустив голову, направилась к соседней камере, которая находилась напротив камеры Бальта и Гейба. Она даже не обратила внимание на узников-дебоширов, а прошла внутрь и присела на каменную лавочку. Рафаэль закрыл камеру и направился на выход.
— Раф, передай Михаилу, что мы всё осознали! И пускай нас выпустит отсюда! — вскричал Габриэль, подойдя вплотную к решетке.
На голос младшего брата чернокожий остановился, оборачиваясь. Марселина же не обратила внимание на возгласы узника, а Рафаэль ответил:
— Две недели, Гейб, — выдал Рафаэль и направился к выходу. Уже стоя перед арочной дверью, он приказал страже: — Глаз не спускать с этих двоих и Марселины. А то о хитрости Габриэля на Небесах знают все. Так Михаил приказал.
Стражники кивнули, и чернокожий окончательно покинул Небесную тюрьму. Теперь Бальтазар, Габриэль и Марселина остались одни. В темнице повисло угнетающее молчание.
— Эй, как тебя зовут, — первым нарушил это самое молчание сладкоежка, держась за прутья решетки.
Ангелесса посмотрела на друзей по несчастью и слегка улыбнулась.
— Марселина, — ответила она.
— Марселина, — Габриэль повторил это имя и посмотрел на Бальтазара, который пожал плечами. — Новенькая? Я тебя раньше не видел?
— Да, новенькая. А тебя как зовут?
Лицо младшего архангела озарила улыбка.
— Меня зовут архангел Габриэль, а это мой лучший друг — ангел Бальтазар, — представил себя и друга Фокусник, смотря на новую знакомую. — Очень приятно, Марселина. Будем теперь вместе. Не бойся. В темнице ничего страшного нет.