Пока цветет жасмин (СИ)

Светоносный сделал шаг и подошел к стене, смотря на свой портрет и смеясь. Он сладко поцеловал Палами и, подняв её, закружил над землей. Теперь Палами наслаждалась объятьями мужа и не хотела, чтобы этот счастливый момент заканчивался. Когда у девушки закружилась голова, Люцифер поставил её на землю и, не переставая смеяться, снова взял баллончик с красной краской. Он подошел к стене и между портретами нарисовал большое, красное сердце.

— Последний штрих! Теперь картина готова. И она навсегда останется на этой берлинской стене. Вот теперь мы никогда не расстанемся, и эта картина будет нас хранить! Я не знал, что ты такой художник у меня!

— Я и не такое могу, — констатировала Палами и взяла баллончик с желтой краской.

Она нарисовала большое, желтое солнце, а Люцифер, обняв её за талию, заметил:

— Ты не так солнце нарисовала. Это нужно делать вот так…

Архангел взял остатки краски и увеличил рисунок, подрисовав солнцу рот и улыбку. Он откинул баллончик в сторону, довольно потер руки и счастливо сказал:

— Люблю тебя.

— И я тебя, Люцифер, но…

Светоносный приложил палец к губам девушки.

— Ничего не говори… Береги себя, Палами. Мы скоро увидимся, обещаю тебе. Скоро все закончится, и мы будем вместе.

— Но… Я не понимаю, — шептала она.

— Береги нашу любовь.

И даже ответить ничего не успела Пройс, как архангел исчез.

И тогда Палами открыла глаза и вскочила с кровати, тяжело дыша. Она посмотрела на свой сосуд, который снова стал слабеть, а раны и рубцы никуда не исчезли и заболели с новой силой. Поняв, что это был только сон или же странное видение, девушка бросилась к окну, разшторивая занавески и замечая такой «любимый» Париж. Только яркие огни ночного города над набережной Сены и величественной Эйфелевой башни блестели в чарах осенней и холодной ночи. Поняв, что-то был только сон, шатенка нервно сглотнула, но постаралась взять себя в руки. Она хотела заплакать, но что-то ей сдержало, и Пройс подавила слезы.

«Я не потерплю рядом с собой страдающую жену». — Вертелись в голове последние слова Дьявола.

— Я не буду, хватит, — дала себе обещание Палами, встряхнув каштановыми волосами. — Пора заканчивать весь этот бред… Но… Короче, мне нужно всё спросить.

Она отбежала от окна и бросилась к двери, а потом, открыв её, выбежала в коридор, несясь по ступеням дома архистратига, на первый этаж. Она уже не плакала, не истерила и не кричала. Теперь она поняла, что страданиями горю не поможешь, нужно перебороть себя, а слезы лить пора перестать. Тем более так приказал Люцифер.

И вот, запыхавшаяся Палами влетела в гостиную, напугав Михаила, который сидел на диване и просматривал отчеты капитанов многочисленных гарнизонов. После того, как невестка затопила дом и чуть не сотворила самоубийство, он решил её точно не оставлять одну, а быть с ней все время. И из-за такого решения ему пришлось взять всю работу домой.

— Что случилось? — спросил Михаил, подняв глаза на запыхавшуюся невестку.

Она слегка перевела дух, отдышалась и ответила ему:

— Он был там! В моем видении!

— В каком видении? — Архистратиг вопросительно вскинул бровь и отложил отчеты в сторону. — Палами, успокойся! Выдохни и расскажи мне всё нормально. И вообще, перестань переживать. Не забывай о сосуде, который и так не последнем издыхании у тебя! Или тебе нравится ходить гниющей?!

Невестка последовала совету деверя и выдохнула, потупляя взгляд. Палами почувствовала, что слезы опять появились, но она опустила голову, поджала губу и взяла себя в руки… Пересилила себя!

— Во сне, — начала Палами. — После того, как ты меня спать заставил. У меня было то ли видение то ли сон, и там пришел Люцифер. Михаил, я видела его! Видела его так, как вижу сейчас тебя…

Старший архангел внимательно посмотрел на невестку, заметив, как она все-таки не сдержалась, и слезы покатились из глаз. Но она долго терпела, не сдавалась и сегодня был успех, и нужно было отдать ей должное. Семейство обошлось без истерик и криков.

Михаил ободряюще улыбнулся, подходя к невестке и обнимая её.

— Я тебе верю, — проговорил он. — Это можно объяснить. А что он говорил? Или что вы делали?

Девица подняла заплаканные глаза, вспоминая, что было в странном видении. Она вспомнила Берлин, граффити, но решила об этом почему-то промолчать и сказала только вот что:

— Он сказал, что не потерпит страдающей жены… Странные слова…