Пока цветет жасмин (СИ)

— Сколько раз я ещё буду тебя заставлять спать?! Ещё день и ты просто не перенесешь мои способности! Я не могу так рисковать — твоей жизнью. Нужно что-то делать. Ты стала даже слабее, чем я предполагал… Всё произошло слишком быстро, и я понятия не имел, что твой сосуд настолько ослабеет за такое маленькое количество времени. Я думал, ты продержишься дольше…

Он встал с фитбола и тихонько направился к двери, выходя из комнаты.

Even though I’m the sacrifice,

You won’t try for me, not now.

Though I’d die to know you love me,

I’m all alone.

Isn’t someone missing me?

And if I bleed, I’ll bleed,

Knowing you don’t care.

And if I sleep just to dream of you

And wake without you there,

Isn’t something missing?

Isn’t something?

Комментарий к Прости, прощай, Париж

Внимание: Чтобы не было вопросов относительно попыток суицида демона, сейчас объясню. По задумке авторши (которая всю жизнь усложняет себе что-то) сосуд Ожп портится. Это все произошло из-за того, что Палами не выдержала всё могущество и силу клетки, и что она была в ней заперта полгода. Клетка оказалась сильнее простого демона, и это привело к последствиям в виде еле дышащего сосуда. Палами почти потеряла все способности. Демон (или как будет дальше указано) уже экс-демон, становится уязвима и склонна к ранам, порезам и даже попыткам суицида. По задумке автора Ожп настолько ослабела, что ей нужна еда, вода и сон, а попытки суицида могут приносить ей вред, боль и т.д. Я предупредила сразу, чтобы не было претензий.

* — фитбол — оригинальный цветной гимнастический мяч, с помощью которого можно значительно улучшить свое самочувствие, фигуру и осанку.

========== Не все ещё потеряно ==========

— Люцифер, я ничего не понимаю. Как ты? Что вообще происходит? Да, наверное, у меня галлюцинации из-за того, что Михаил заставил меня заснуть? Родной, скажи мне правду, я окончательно съехала с катушек, да? Хотя, можешь не отвечать. Я же знаю ответ на этот вопрос. Михаил возится со мной как с маленьким ребёнком, хотя я прекрасно знаю, что он считает меня неадекватной и правильно делает. Я такая и есть. Давно пора уже меня оставить в покое, тем более у нас есть свой дом в Дэлавере и забыть обо мне. Но он не оставляет меня. Либо это просто милосердие или сострадание, либо он стал гуманистом. Бред какой-то я несу. Ну, чего ты молчишь?! Раз уж пришел ко мне, то давай говорить!

Палами стояла посреди все той же спальни, в которую перенес её Михаил, внимательно смотря вперед и фокусируя взгляд на Люцифере, стоящем перед ней. Она мимолетом посмотрела на свои руки и заметила, что все окровавленные, гниющие волдыри и лопающиеся пузыри пропали, а Люцифер внимательно наблюдал за женой, сложив руки на груди, в такой привычной для него позе. Когда же Палами закончила задавать вопросы, он нежно приложил палец к её губам и прошептал:

— Тише, Палами. Михаил не считает тебя психом, я в этом уверен, потому что знаю его как никто другой. Братишка носится с тобой не из жалости, милосердия или гуманности, а из-за ответственности, которую несет передо мной, и которая ему свойственна.

— Ты выбрался из Клетки?! Люц, ответь мне. Ты же сам видишь, что со мной происходит, и до чего всё дошло. Или ты просто пришел в виде глюка, чтобы архистратиг окончательно убедился, что по мне дурка плачет?

Сын Зари промолчал и пристально посмотрел на жену, не желая давать ответа на такой волнующий её вопрос: выбрался он или нет? Архангел не хотел её ещё больше волновать и делать больно. Он ближе подошел к жене и убрал прядь непослушных, почему-то пышных волос, а потом нежно обхватил её лицо, покрывая его жаркими поцелуями. Палами растворилась в объятьях мужа и полностью доверилась ему. Падший стал ещё сильнее целовать жену, а потом в комнате послышался шорох перьев. Парочка исчезла.

Появились они посреди неизвестного переулка. Архангел, ещё раз поцеловав Пройс, отпустил её от себя, и его лицо озарила заговорщическая улыбка. Палами, явно многого не понимая, стала осматривать местность, замечая перед собой бетонную, толстую стену, которой нет ни конца, ни края, и растягивающуюся на тысячи километров.

— Что за? — поинтересовалась она, указывая на стену. — Где мы, Люцифер?

— Мы в Берлине, — ответил он, сохраняя спокойствие. — Да, я нас перенес из Парижа, который так полюбился моему старшему брату, в Берлин. А эта стена… Это, скажем так стена, которая нам с тобой принесет хоть немного радости и веселья и заставит тебя отвлечься от постоянных истерик, попыток суицида и тому подобного. Знаешь, ты вполне нормальная и адекватная. Наоборот, я ещё удивляюсь, что ты выдерживаешь то, что происходит. Ты у меня очень сильная характером, просто сейчас такой период… Я не знаю, как тебе это объяснить. Я понимаю, в Клетке ты полгода видела стену, которая была между нами, и ты знала, что это такое. И как хотелось её разрушить к чертям и просто обняться нам и увидеться, но теперь это другое. Чёрт, я не мастер объяснять. Сейчас все сама увидишь!

Палами слушала мужа, пытаясь предугадать, что же он такого придумал, а Люцифер посоветовал: