Пока цветет жасмин (СИ)

— То есть, — заговорила Палами, поудобнее умастившись на коленях мужа, — Смерть может выпустить тебя и без Колец?

— Да, но это дела не меняет, Палами. Ты не знаешь этого ритуала и не вздумай об этом спрашивать Михаила или Габриэля. Забудь то, что я тебе сказал, слышишь меня?! Пообещай мне, Палами. Хотя кому я это говорю… Я же знаю тебя. Только я исчезну, мы призовем Смерть. Жалко, что ты так и не хочешь понять, насколько я за тебя переживаю и насколько я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось!

Она внезапно поднялась с колен мужа.

— Обещаю… Я пообещаю тебе, Люцифер. Но выход ведь есть, и это уже что-то, верно?

— Вернее не бывает! Прости, Палами, мне пора. Не спрашивай, но я ещё появлюсь. Я люблю тебя. Береги себя, родная. Жди меня, и я вернусь. — И Люцифер, встав с кровати, исчез.

Палами даже ответить ничего не успела… Девушка посмотрела туда, где только что стоял муж, а затем задумалась. Она знала, что все равно сделает по-своему, невзирая на данное обещание любимому. Она наконец-то узнала правду - и теперь перейдет к действиям.

***

Пролетело ещё две недели с того момента, когда Люцифер пришел в глюках к Палами. Была где-то середина ноября, и над всем маленьким Рамбулье выпал первый снег. Земля покрылась неровным снежным покрывалом. В первые дни снег был небольшим, с дождем. Он колюче сыпался из низких темных туч, и часто даже не успевал долететь до земли. Но, чем ближе была зима, тем сильнее менялась погода. Дожди окончательно отступили, уступая место морозам и снегу.

Температура ещё сильнее упала, и теперь было просто невероятно холодно. Такая холодная ноябрьская погода заставляла всех жителей пригорода Парижа сидеть в теплых домах и не выходить на улицу. Да и кто бы вышел на улицу, когда за окном было так неуютно? Намного лучше сидеть в теплом доме перед камином и просто попивать горячий чай.

Так думала и Палами, которая уже давно забыла, когда вообще выходила из “любимого” Рамбулье.

А Люцифер тем временем пропал. Две недели томительного ожидания - Палами даже начала отмечать дни в календаре… Безрезультатно.

Но ведь она все верила. Надеялась на какое-то чудо и постоянно задавала себе вопрос: “А, может, он все-таки придет? Завтра. Нет, он точно завтра придет. Просто вот дела пока у него важные! Тем более он сидит в Клетке”.

Но все было по-прежнему. Люцифер не появлялся

И, чем дольше не было мужа, тем чаще задумывалась Палами о ритуале, о котором узнала от любимого. Она не хотела уже медлить и хотела поскорее спасти мужа. Но была проблема - она не знала принципа ритуала и не понимала того, что ей нужно было сделать. У Михаила она спросить не решалась, потому что знала, что в этом деле он не помощник, у Габриэля тоже, а у других ангелов…

Но она должна придумать способ, чтобы спасти его, и она сделает это любой ценой!

***

Пройс проснулась рано и выглянула в окно. Снова снег, холод, ноябрь. Потеплее укутавшись в теплое вязаное платье и накинув толстую накидку, девушка глубоко вздохнула и присела за письменный стол, доставая белые листы и ручку и начиная писать.

«Дорогой Люцифер.

Ты не представляешь, как мне сейчас тяжело. Ты снова пропал. Пропал на две недели, и я понятия не имею, где ты сейчас. То ты хоть в галлюцинациях ко мне приходил, и я знала, что с тобой все хорошо. Сейчас всё по-другому. Как ты переносишь заточение, как ты там, в той клетке?

Ты знаешь, как мне плохо? Я сейчас пишу тебе письмо в надежде, что ты все-таки услышишь меня и появишься, пускай даже в галлюцинациях.

Я очень люблю тебя и скучаю по тебе… Я верю, что у нас все получится, и мы снова будем счастливы. Если нужно будет, я пойду на сделку со Смертью. Я знаю, ты меня осудишь и будешь ругаться. Ты будешь иметь право злиться, но я буду знать, что ты на свободе. И только тогда я вздохну с облегчением. Меня никто не поймет, ни ты, ни Михаил… Но я готова это сделать и даже пожертвовать собственной жизнью.

Я уже не страдалец, а борец. И я полна решимости, чтобы помочь тебе!

Ведь есть на свете особое слово — любовь, и держится мир на нем… Не говори “Прощай!” Мы должны верить, что будем вместе ты и я.

С любовью, твоя “Я”. Твоя любящая жена».

Закончив писать любовное письмо, Палами отложила ручку и листы в сторону и прикрыла глаза. Она открыла письменный ящик и достала оттуда пепельницу. Вытащив из сумочки пачку женских сигарет, она закурила.

Так пролетело минут двадцать. За это время Пройс выкурила две сигареты. Комната наполнилась табачным дымом, и это заставило её открыть окно. Как только она встала, чтобы его уже закрыть, в комнату постучали. Стучали сильно, настырно и явно с энтузиазмом. Девушка только вздрогнула и быстро запрыгнула на кровать, подогнув под себя ноги. Но закрыть окно она все-таки успела.

— Войдите! — воскликнула она, бросив взгляд на дверь.