Пока цветет жасмин (СИ)

— Итак, — начал говорить Михаил, смотря на свое ближайшее окружение, — вы начали войну. Я понимаю, выхода другого не было… Гражданская война на Небесах унесла жизни миллиардов наших собратьев. Многие сильные ангелы полегли на поле боя, защищая каждый своего военачальника. Поля нашего отчего Дома политы кровью. Помимо смертей, ещё и ресурсы Небес исчерпались. Война опустошила все, разрушила Рай. Сейчас здесь царит анархия и разруха. Это серьёзный военный конфликт, и вы знаете это. При всем при этом, война принесла огромные, ужасные, разрушительные, кровопролитные последствия, включая смерть нашего брата — архангела Рафаэля. Но война закончилась, а последствия остались. И они даже серьёзнее, чем были во время Первой гражданской войны. И, конечно, за них придется отвечать. Я сделаю всё, чтобы возродить наш Дом, сделать его снова процветающим и солнечным. На его восстановление уйдет много времени, но я приложу максимум усилий, чтобы достичь результата. Но это не значит, что наказания не будет. Все виновники военного конфликта, виновники этого кровопролитного безобразия, которое повергло меня просто в шок, а Рай в горы руин, будут наказаны. Рафаэль свое получил, а теперь получите и вы… За все поступки нужно отвечать, верно? Если я не прав, можете протестовать.

Габриэль и ангелы внимательно выслушали речь Михаила. Младший архангел задумался. Он не знал, что отвечать на такой монолог старшего брата и прекрасно понимал, что теперь они понесут наказание за содеянное. Заслуженное наказание. Ведь гражданская война — не игрушки, и за все нужно отвечать, а он знал, на что идет.

— Нечего протестовать, — встрял Бальтазар, опередив Габриэля. — Рафаэль погиб. Мы начали всю эту заваруху и знали, что будет. Мы не хотели начинать войну. Нет, совсем нет. Просто случилось всё само собой. Рафаэль был слишком одержим желанием перезапустить Апокалипсис, а мы должны были его остановить. Он был помешан на своей бредовой идейке сделать то, что не удалось сделать Люциферу, а именно — свершить армагеддон. Мы должны были его остановить, вот и начали всё это. Мы понимали, что остановить его можно только одним способом. Я подчеркиваю, одним способом — войной. Тем более он сам уже был готов к ней. Он приказал Габриэлю и Кастиэлю преклонить пред ним колени, а те не согласились…

— Да, мы не согласились, — к диалогу подключился Габриэль, который благополучно дожевал своё лакомство, — так как прекрасно знали, что если преклонить колени перед нашим братом — Апокалипсису не миновать. Подчиниться ему означало - согласиться с его безумным планом! Тогда не было тебя, не было Люцифера. Вся власть была в его руках, и он имел право вершить все, что было угодно его архангельской заднице. И он это делал. Половина ангелов пошла у него на поводу, а мы нет.

— У нас просто не было другого выхода! Рафаэль не понимал, что творит! И все, ради чего так упорно трудились Винчестеры, рухнуло бы… А мы его остановили, даже такой вот ценой, — продолжал Бальтазар теперь расхаживая по залу. — Мы прекрасно знали о последствиях и знали, на что идем. Мы знали, что понесем наказание за такие вот поступки, но назад пути не было. Кстати, они тогда ещё не знали о моем возвращении, ага.

— Мы были удивлены, когда Бальтазар перенесся в Эдем, — снова дополнил Габриэль, садясь обратно на лавочку.

В руках архангела появилась плитка черного шоколада.

Михаил внимательно слушал брата и друзей, желая сначала во всем разобраться, а затем свершить правосудие.

— Все? Вы все сказали или есть ещё что-то? — спросил Михаил, немного изогнув бровь. — Орабель, Кастиэль? У вас есть что добавить к речи Габриэля и Бальтазара.

— У меня нет, — ответила ангелесса, почтенно склоняя голову перед властью архистратига.

— Но Апокалипсису свершиться мы не дали, — промямлил Кастиэль.

— Хорошо. Если вы все сказали, тогда я сейчас решу, что с вами всеми делать.

Архистратиг встал со своего недотрона и вышел из зала, оставляя ангелов одних.

— Смертную казнь же отменили? — поинтересовался Бальтазар, посмотрев на сладкоежку.

— Надеюсь, что да… Надеюсь, Михаил придумает нам гуманное наказание. Мы же все-таки родственники. И не просто его ближайшее окружение. Я думаю, он будет к нам снисходителен.

— Ребята, это Рай и тут свои законы, — задумчиво произнесла Орабель, теперь поцеловав Гавриила.

— Итак, я решил, что с вами делать!

В зал снова вошел Михаил и посмотрел на ангельскую семью.