Пока цветет жасмин (СИ)

Палами слушала монолог Михаила, при этом смотря в окно. Она смотрела, как ветер усилился, а дождь ещё сильнее стал лить. Вместе с дождем и её душа плакала. Все её слезы в дождь незримо слились… Она знала, что это не просто капает дождь, это капают её горькие слезы от потери возлюбленного во второй раз.

— С какой радости ты ещё и психологом подрабатываешь? — спросила невестка и развернулась к деверю. Из всего его монолога она только и смогла спросить относительно “психологии”.

Старший архангел усмехнулся и честно ответил:

— С того момента, как с тобой связался… И как ты стала частью моей семьи.

— Михаил, спасибо, что произнес такую пламенную речь. Я понимаю, что ты в ответе за нас, за младших. Что ты самый старший, и у тебя самого проблем вагон и маленькая тележка… И что твои проблемы больше Эйфелевой башни, но ты не понимаешь… Нас снова с ним разлучили! Я умираю без него! Ты знаешь, как мы с ним друг друга любили? И теперь мне тяжело… Михаил, Люцифер в клетке, я здесь! Наша связь с Дьяволом настолько сильна, что я не могу описать это тебе! Даже в Клетке у меня была жизнь, а сейчас это выживание. В темнице, запертой, безвольной и бессильной мне было гораздо лучше, чем сейчас на Земле! Вот это все снова Клеть. Просто она другая, но она намного хуже, чем была та. Почему? Да потому что мой муж остался там! Я не знаю… Я не чувствую… Я вообще стала овощем, понимаешь? Я больше своей дурной жизни люблю его и без него я не хочу жить! Я найду клинок Руби и тогда… — на последней фразе Пройс закричала и залилась слезами.

Невестка даже не заметила, как громкие крики и горькие слезы стали превращаться в истерику. Михаил за всем этим наблюдал, не зная, что ему делать, но пока не вмешивался. Вмешался он только тогда, когда очередная истерика невестки снова достигла апогея, и когда та схватила кухонный нож.

Он подбежал к девушке и выхватил из её рук нож. Архистратиг поднял на руки брыкающуюся и кричащую Палами и быстро понес её в кровать. Та кричала и вырывалась, а Михаил, не обращая на это внимание, бережно положил невестку на кровать. Присев на край кровати, он взял Пройс за руку и стал гладить её.

— Успокойся… Ты забыла, что после Клетки и заточения ты почти потеряла свои демонские способности, а это значит, что ты стала человеком. Ты стала слабой и уязвимой. И нож этот мог тебе причинить маленькое, но ранение. Конечно, не убить, но вред нанести. Ты очень ослабла после Клетки и твой сосуд тоже. Палами, прошу тебя, хватит… И давай просто поспим, хорошо?

Но Пройс не слушала архангела. Она находилась в истерике, и тяжело было в таком состоянии ей что-то доказать. Михаил прикрыл глаза и приложил два пальца на лоб невестки. Он попытался хоть немного унять и забрать её боль. И результат был. Палами потихоньку начала успокаиваться, а истерика немного прекратилась. Видя такое, архистратиг только облегченно выдохнул и налил девушке холодной воды. Дрожащими руками она обхватила стакан и выпила немного воды. А далее повернулась к окну и стала всхлипывать.

— Отдохни, Палами, — заботливо прошептал Михаил и направился к двери.

Она ещё глубже всхлипнула, а он тихонько прикрыл дверь спальни и вышел. Палами закрыла лицо ладошками и стала тихо, сквозь очередную порцию слез, напевать грустную песенку. Слезы снова потекли из её глаз, но истерики уже не было.

Вот при дороге цветок распускается

Счастья от жизни он ждет

Поздно, родной мой, уж лес раздевается

Тихая осень идет.

Прежде забытое мне вспоминается

Все пред глазами встает

Слезы мои в дождь незримо сливаются

Тихая осень идет.

Всё, что зеленым когда-то казалось

Осенним румянцем горит

Все чем когда-то душа любовалась.

Мертвой листвою лежит…

Всё горделивое и непокорное

Все безвозвратно слетит

Ты не мечись, душа оскорбленная

Осень за все отомстит…

Небеса.

Лучи яркого солнца проникали сквозь огромные, зарешеченные окна Небесной тюрьмы. Огромный, пустой, каменный коридор освещали лучи солнца и заставляли узников этого места периодически от него морщиться. Сама она была огромная. Выполненная из огромных камней, в арочном стиле, она служила много веков местом заточения ангелов. С самого первого дня создания Эдема Творцом, стала существовать и эта тюрьма. Многие небожители разных рангов и статусов (обычные ангелы-новички, рядовые солдаты, херувимы, серафимы) посетили это место и многие были в заключении. Так же, как и ангел Гадриэль, который томился здесь сотни тысяч лет, из-за того, что позволил тогда ещё архангелу Люциферу ступить на Землю. За это он и получил наказание и томился в ней веками. Своеобразной фишкой Райской тюрьмы, как её ещё называли, были каменные арки. Даже камеры, рассчитанные максимум на два человека, в основном камеры-одиночки, были выполнены в виде арок. Мощные заклинания охраняли темницу, а прочные, толстые решетки не давали никакого шанса на побег.