Пока цветет жасмин (СИ)

В таком месте и сидели архангел Габриэль и ангелы Бальтазар и Кастиэль. Габриэль вальяжно раскинулся на широкой каменной лавочке и, приложив голову к стене, пытался прикрыть глаза и хоть немного отдохнуть, а Бальтазар ходил взад-вперед по камере, мешая ему расслабиться. Кастиэль же сидел на такой самой лавочке в следующей камере, приложив голову к стене, подобно сладкоежке.

— Чувак, может, ты сядешь? Ты уже часа четыре так ходишь. У меня перед глазами возникают твои путешествия по кругу! Ты мне мешаешь расслабиться и уйти в Нирвану, — с ухмылкой обратился сладкоежка к другу, открыв медовые глаза.

— Из-за тебя у нас отобрали бухло, чувак! Как ты мог попасться? Я специально припас коньяк, который Михаил не заметил. Я его прятал тщательно, что даже Михаил не увидел, а ты достал его и выпил. А потом половину у нас отобрали. Вот зачем, брат? Ты мог бы делать это тайно?

— А я и старался, — ответил Фокусник, пожав плечами. — Просто я же не знал, что мудак-надзиратель решил проверить, как узникам в камере сидится. А потом я не успел его спрятать. Бальт, у нас будет ещё бухло. Тем более ты думаешь, что я такой простой, да? Я нам приготовил куда лучше бутылки коньяка. У меня всё припасено, не переживай.

Габриэль встал с лавочки и пошел в другой конец небольшой камеры. Он стал что-то там искать, и, спустя минут пять, достал оттуда большую вазу с шоколадными конфетами и батончиками.

— Конфеты? — удивленно переспросил Бальтазар, посмотрев на вазу в руках младшего архангела. — Ты променял коньяк на конфеты?! Да, давай сейчас будем горе сладким заедать. Гейб, из нас двоих сладкоежка до мозга костей только ты. А я хочу свое бухло! Сам это жри!

— И буду! Нытик ты, Бальти.

Архангел перевернул вазочку и стал высыпать оттуда сладости. От изобилия и обилия шоколадных конфет, у него начала вырабатываться слюнка, а глазки заблестели. Но он не спешил есть конфеты. Бальтазар удивленно наблюдал за действиями друга и пытался понять, что он делает.

— Нашел! — радостно воскликнул сладкоежка, когда высыпал всё содержимое.

Довольный собой Габриэль протянул ангелу упаковку… Карт. Как только Бальтазар увидел карты, его глаза тоже заблестели, а на лице появилась лукавая улыбочка. Ангел быстро присел возле друга, который-таки не удержался и стал трескать шоколадный батончик, бросая фантики на пол темницы.

— Это ещё не все. Потом я тебе покажу то, от чего ты будешь прыгать по темнице от радости. Поверь мне.

— Я тебе верю, Гейб, — с улыбкой сказал Бальтазар и взял в руки карты. — Я раздаю. В преферанс, покер, деберц, ландскнехт аль в “Дурака?”

— В деберц, — довольно ответил Габриэль, наблюдая за Бальтазаром и кушая второй шоколадный батончик.

Когда ангел стал раздавать карты, из соседней камеры послышался голос Кастиила, который до этого был подобен обелиску и тихо сидел. В отличие от этих двоих, для которых даже заточение не было горем, а выход они находили почти из любой ситуации, ангел был совсем другим. Кастиэль всё думал, как отсюда поскорее выйти и увидеть свободу. Да и он никогда не играл в карты с Гейбом и Бальтом. Да и что такое карты он явно не знал. Поэтому заточение в Небесной тюрьме для него было страшным, скучным и нелепым наказанием.

Да и сам Кас прекрасно знал, что и Гейбу и Бальтазару никогда не бывает скучно. В какой бы ситуации не находились ангел с архангелом, они везде найдут позитив, веселье и развлечение. А, может, даже и выход. Даже в темнице Гейб и Бальт находили себе занятие, благодаря которому часто слышался их громкий ржач и веселые игры. А если была бутылка алкоголя и порножурналы, значит, ангелы бы и подавно не пропали. Кастиэль прекрасно знал натуру старших братьев, и он знал, какие о них ходили слухи на Небесах, и как их в сердцах называли брошенные ими ангелессы. Любители и ценители красивых девушек и женской красоты. Любители выпить, поиграть и полапать, полюбоваться на прекрасный пол. Он знал, что оба старших брата никогда не знали отказа от девушек, а красивые барышни, публичные дома, азартные игры и стриптиз клубы для них были делом нормальным и обычным.

Но Кастиэль был совсем не таким. Поэтому и сейчас, слыша звонкий ржач из соседней камеры, ангел только вздыхал и обреченно качал головой.

— Ребята, — заговорил пернатый, — может, вы не будете играть? Просто… Грешное это дело — карты. Да и Михаил сказал, чтобы вы не играли. А если он зайдет. Ребята, может, вы прекратите. Михаил сказал, не нарушать Райской темницы дисциплину. Он запретил в карты вам играть. Почему вы не следуете его запрету?

На такие вопросы ангела те двое переглянулись, и через минуту снова стал слышаться громкий смех Бальтазара и не очень цензурная лексика Габриэля, который проигрывал ангелу.