Пока цветет жасмин (СИ)

— Или что, Орабель?! Ты сама увидишь потом, как твой альфа-самец тебя бросит. И тогда ты меня ещё вспомнишь. А знаешь что, хотя да. В постели он хорош. Ты даже себе не представляешь, насколько хорош он в постели. Он такие финты вытворял, что просто… Там у него все хорошо… И знаешь, ты даже не представляешь, как это прекрасно изучать с ним многочлены… Или представляешь? Изучали уже, м? Там многочлены, одночлены… — Марселина пошло ухмыльнулась и посмотрела на красную Орабель. — И сама ты потаскушка, мерзопакостное членистоногое!

— Заткнись! — прошипела Орабель, еле сдерживаясь, чтобы не начать драку.

— Не заткнусь. Я наоборот тебе сейчас говорю, что в постели Гейб альфа-самец и просто… Я испытала его синусоиду в действии… У него там такой… Косинус, что все синусы завидуют… Мы просто играли в преподавателя по высшей математике и студентку… Но не смотря на это… Он просто похотливый козел, который использует всех ангелесс в своим целях. Ему только секс и нужен. А когда девушка ему надоедает, он просто её бросает и ищет себе другую пассию. Конечно, какая девушка не захочет стать фавориткой самого архангела Гавриила?! Любая захочет.

И последней фразой Марселина просто вывела Орабель из себя. Брюнетка окинула холодным взглядом блондинку и разжала кулаки, что-то выдумывая на ходу. Марселина внимательно наблюдала за Орабель и пыталась сообразить, о чем та думала. А тем временем внимание Бель привлекло железное ведро, которое стояло в дальнем углу темницы. Не долго думая, она схватила то ведро и резко (а может предсказуемо) вылила его на голову ничего не подозревающей Марселине. Теперь с волос блондинки стала стекать холодная вода. Удивленная и разозленная, она большими глазами стала смотреть на обидчицу.

— Совсем сиськи на мозги давят?! Спятила? А, прости, забыла. Там давить нечего… У тебя нет мозгов. Обычно у ангелов мозги есть, ты же у нас особенная. Мозгов-то нет, и, конечно, чем же там думать?! Но знаешь, сделала ты это зря, курва… Очень зря…

Обиженная блондинка недолго думала и притащила второе ведро с холодной водой. Теперь она сделала то же самое и вылила его на Орабель. Обе противницы промокли с ног до головы. Белое платье Орабель прилипло к телу, а бежевое, в цветочек платье Марселины сжалось и тоже прилипло к коже. Сразу похудевшие, посиневшие, они дрожали с головы до ног; вода текла с них ручьями, как с зонтов в проливной дождь… Обиженная и разозленная Марсель подняла с пола ведро и запустила ним в Орабель. Ничего не подозревающая Бель получила ним по голове, потому что то не очень мягко полетело и приземлилось. Она поморщилась от боли и потрогала ушибленную голову. Обезумев от гнева, она изо всех сил швырнула ненавистное ведро под ноги Марселины. Та упала… Бель вскочила и бросилась на соперницу. Она схватила ее за горло и стала душить. Но Марсель, изогнувшись всем телом, вывернулась, вцепилась в платье соперницы и повисла на нем всей тяжестью, словно намереваясь оторвать ей голову. Драка возобновилась, — на этот раз молчаливая, без криков, без ругательств. Ангелессы просто стали друг друга бить.

Они сходились не грудь с грудью, а царапались, растопырив скрюченные пальцы, стараясь угодить друг дружке в лицо, ущипнуть, разорвать, расцарапать. Марселина, одержимая местью и злобой, стала царапать лицо соперницы. Орабель морщилась и параллельно наносила удары по лицу ангелессы. От боли в глазах Марсель потемнело, и когда Бель снова ударила ту по щеке, разозленная Марсель резко дернула белое платье с брюнетки. Платье с треском стало разрываться и вскоре значительно укоротилось.

— Это было мое любимое! — вскричала Орабель, которая снова начала бить «подругу» по гарнизону по лицу.

Марселина ухмыльнулась и увернулась от удара. Она со злостью и силой, на которую только была способна, ещё раз дернула платье брюнетки и разорвала его окончательно. Платье полностью спало с Орабель, при этом её обнажив. Та теперь просто стояла в одном бюстгальтере.

— Ах-ты, потаскуха! — закричала Бель. — Я сейчас тебя ощипаю, как курицу!

Теперь у блондинки платье в цветочек тоже было разодрано, а через порванное платье проступало голое тело. Клочья одежды летали в воздухе. У Марселины первой показалась кровь: три длинных царапины шли ото рта к подбородку. Боясь окриветь, она защищала глаза и прикрывала их при каждом ударе. Орабель еще не была окровавлена. Марсель метила ей в уши и бесилась, что не могла достать их. Наконец, она ухватила сережку, маленькую грушу из чистого золота, дернула и разорвала мочку уха. Брызнула кровь… Бель закричала, когда увидела, как соперница бросила кусочек уха на пол темницы. Несколько секунд они стояли так на коленях, угрожая друг другу. Растрепанные, распухшие, бурно дышащие, они настороженно выжидали, переводя дыхание.