Пока цветет жасмин (СИ)

— Да, я об этом. Вспомнил, братиш? Так вот, получили мы тогда от Михаила…

— Это ты во всем виноват!

Маленький Габриэль, с надутыми губками, стоял посреди зеленых зарослей разных кустов и пахучих цветов, окружающих его со всех сторон. И каких там только цветов не было: пионы, розы, гортензии, ирис и иберис, лилии, лотос, орхидеи, и нежный, словно невеста, жасмин. Все ароматы дурманили, опьяняли, затуманивали разум и заставляли останавливаться всех небесных обитателей, вдыхать их чарующий аромат.

— Ничего я не виноват, — беспечно ответил Люцифер. — Ну, подумаешь, устроили пожар в Раю… Я же не специально…

— Ты подпалил жасмин. А ещё потом огонь перекинулся на другие кусты, и те сгорели. Ярко, весело и с огоньком. И нужно было же тебе засмеяться в придачу, — обидчиво продолжил Габриэль.

— Его потом потушили, — оправдывался Светоносный, явно не чувствуя своей вины.

— Да уж… Только ты тем ангелам перья повыдирал. И зачем ты всё свалил на меня? Что, одному отвечать за свои поступки слабо? — вздохнув, поинтересовался Габриэль и присел на мягкую, зеленую траву. — Наказание получили оба.

— Подумаешь!

Шкодливый ребёнок Небес, сын Зари, любил развлекаться и делать пакости другим, не забывая при этом получать наказания за свои проделки.

— Михаил нас поругал! — хмыкнул Габриэль, недовольно добавляя: — А тебе ещё и весело!

— Подумаешь. Что тут такого? Полить эти кусты. Да, их много, но ничего, мы ведь справимся. И да! — вскричал он, прищелкнув пальцами. — Я кое-что придумал.

— Тебе мало, Люцифер? А, может, не нужно?

Ничего не ответив младшенькому архангелу, Люцифер, неожиданно для себя, выхватил из рук Габриэля шланг с водой и принялся его обливать. Сладкоежка, не ожидая такого, громко закричал, на что сын Зари захохотал и прибавил напор. Две секунды, и из шланга хлынул огромный поток холодной воды, заливая и затапливая всё вокруг.

— Вот и всё, справились.

— Здорово! — хмыкнул Габриэль и стал пытаться выбраться из лужи с водой.

Видя, что ему тяжело вставать, Светоносный подбежал на помощь и протянул Габриэлю руку, за которую тот ухватился и повалил Люцифера в эту самую лужу. Брызги полетели в разные стороны, а оба архангела весело засмеялись, бултыхаясь в грязи.

— Да, так, собственно, и было. Мы тогда с Гейбом поразвлеклись, — заключил Люцифер.

Палами, слушая рассказ возлюбленного, стала весело смеяться представляя, как Гейб и Люцифер обливали друг друга холодной водой в Небесном саду Джошуа.

— А что было потом? — сквозь смех спросила она.

— А потом… Потом, — Люцифер ухмыльнулся, — пришёл Джошуа, подскользнулся из-за моей лужи и сильно упал, громко закричав. Воды мы налили очень много. Залили всё, что было в Небесном саду, а потом ещё и бултыхались в ней, разнося брызги в разные стороны и делая её ещё большей. А когда пришел Михаил проверить, как мы выполняем наказание, то тоже упал, придавив собой несколько пионов и роз… А ещё потом он кричал, что падать в розы это больно.

— Конечно, там же шипы были. А вообще убытков они принесли очень много, и тогда я понял, что лучшее наказание для Люцифера, это, собственно, отсутствие наказания.

Михаил, Люцифер и Палами залились смехом.

— Видите, рассказывать и вспоминать, это же намного интереснее, чем ругаться. Разве я не права? — поинтересовалась она.

— Да, ты права, Палами, — ответил Михаил и присел на пол темницы.

— Какая мудрая у меня жена, — заметил Люцифер, опуская голову и тихо добавляя: — Я так хочу тебя обнять, прижать к себе… Я слишком сильно полюбил, и ты изменила мою жизнь, Палами. Я говорю с тобой и постоянно думаю о нас, думаю, как было бы хорошо хотя бы одним глазком, на минуту увидеть тебя. Ты самое потрясающее создание, дарующее блаженство и любовь, надежду на счастье. Ты моя вера, Палами, вера в будущее!.. Ты подарила мне жизнь, подарила мне то, в чём я так давно нуждался.

Слушая монолог Люцифера, Михаил притих. Он не хотел перебивать его в такую минуту внезапного откровения. От боли за брата у него сжималось сердце, и он признался себе, что отдал бы сейчас всё, лишь бы Люцифер и Палами оказались на свободе, покинули ужасную темницу. О, пускай он сам в ней века сидит, но для брата и невестки он желает лучшей участи. Архистратиг чувствовал всё, что чувствовал Люцифер, и это не было эмпатией. Это была просто братская любовь.

— Люц, я тоже тебя очень люблю, — прошептала демонша, даже не заметив, как по щекам, неожиданно, потекли слезы. Минут десять назад Пройс смеялась, а теперь она начинала плакать. — Люцифер, ты тоже самое родное, что у меня есть. Ты изменил меня, изменил мою жизнь, дал мне то, чего так не хватало. Ты стал для меня тем, ради которого я готова положить голову на плаху, взойти на эшафот и выдержать любые пытки. Мне ужасно больно, что я тоже не могу сейчас тебя увидеть, но.. Я думаю это испытание, которое мы должны выдержать. И когда мы его пройдём - будем вместе, а отношения ещё сильнее укрепятся. Ничто не происходит без причины, любимый. Но финал будет сладким… Я буду верить в это, и ты тоже верь.