Пока ты моя

Джеймс внимательно просмотрел множество старых фотографий, отобрал кое-что и выложил в Интернет, на фотохостинг, чтобы оставшаяся часть семьи могла видеть, как растут мальчики.

— О нет, я там совершенно не нужна, — смущенно отказывается Зои. Щеки няни розовеют, и она отходит на несколько шагов назад.

— Ну конечно же нужна, — заверяет Джеймс. — Идите сюда, встаньте между мальчиками.

— Нет, в самом деле, — упирается Зои. — Я не пойду.

Теперь лицо няни вспыхивает ярким румянцем, и я замечаю, что на ее коже выступает испарина.

— Не заставляй ее, Джеймс.

— Мне нужно в туалет, — бросает Зои и спешно удирает.

— Ради всего святого, речь шла лишь об одной дурацкой фотке! — оправдывается Джеймс, чувствуя себя немного неловко из-за того, что заставил няню так волноваться. Он делает еще пару снимков Оскара и Ноа.

— Не будь слишком резким, — говорю я. Мне почему-то хочется защитить няню, хотя вела она себя довольно странно.

— Теперь ты запела по-другому, так получается? — Джеймс выразительно глядит на меня, а потом начинает просматривать фотографии на экране камеры с Оскаром и Ноа, тянущими шею, чтобы видеть. Мальчики начинают подпрыгивать рядом с ним.

— Смотри, это мы! — взволнованно восклицает Ноа.

— Но никаких акул, — отмечает Оскар. Он прав. На синем расплывчатом фоне видна одна смазанная глыба, которую никак нельзя принять за молотоголовую акулу.

— Сними нас еще раз, папа, — требует Ноа, но возвращается Зои, и Джеймс утихомиривает сына.

— Что ж, — вступаю я, — давайте пойдем и найдем кальмара?

— Калярчика? — спрашивает Оскар так, словно имеет в виду какого-то школьного приятеля.

Я все еще думаю, о чем он говорит, а Зои уже все поняла.

— Ты хочешь сказать «кальмарчика»? — смеется няня. Теперь она, похоже, в прекрасном настроении.

— Ты можешь съесть его с майонезом, — советует Ноа, облизывая губы.

— Мальчики попробовали кальмаров в прошлом году, на отдыхе, — шепотом объясняю я Зои. — И сначала приняли их за кольца лука.

Я держусь за живот, пока мы пробираемся через застекленные стенды и огромные аквариумы. От мелькания самых разнообразных красок и воды сквозь стекло у меня начинает кружиться голова, и я вцепляюсь в руку Джеймса.

— С тобой все в порядке? — тихо спрашивает он, встревожившись.

Я киваю в ответ.

— О, ничего себе, только посмотрите!

Зои хватает близнецов за маленькие ручки и на полной скорости тащит их куда-то вниз по затемненному проходу. Я слышу, как дети задыхаются от потрясения, когда няня показывает на внушительных размеров стеклянный резервуар. Мы с Джеймсом семеним за ними и подходим как раз в тот момент, когда самый большой краб, которого мне когда-либо доводилось видеть, выбрасывает длинную тощую ногу в нашу сторону.

Оскар кричит и закрывает глаза ладошками.

— Ты как маленький, — укоряет Ноа. — Это всего лишь глупый старый краб!

Но, несмотря на браваду мальчика, я замечаю, как его покрытая ямочками рука крепче вцепляется в пальцы Зои. У няни короткие практичные ногти, на пальцах нет ни одного кольца.

— Неправда, — тянет Оскар и хватается за ногу Джеймса.

— Только посмотрите на его глаза, — в благоговейном страхе произносит Ноа. — Они сделаны из больших икринок?

Мы все смеемся, только Оскар хнычет:

— Он похож на ужасного паука!

Испуганный мальчик поворачивается спиной к большому аквариуму, буквально кишащему самыми невероятными рыбами и ракообразными.

Мы движемся дальше, и, когда проходим по туннелю с рыбами, порхающими над головой подобно птицам, с яркими, как драгоценности, кораллами и невиданными существами, мечущимися и порхающими со всех сторон, Оскар начинает плакать.

— Что случилось, солнышко? — спрашиваю я, изо всех сил пытаясь сесть на корточки, чтобы оказаться одного с ним роста. Джеймсу снова придется помогать мне встать.

Оскар зарывается лицом в пальто Джеймса, крутя твидовую шерсть между пальцами и оставляя на темной ткани следы соплей.

— Здесь везде тени, — икая, сквозь рыдания произносит Оскар. — Он отрывается от пальто и окидывает взглядом туннель. Это правда. Буйные краски и полоски тени струятся вокруг нас, словно мы действительно находимся на непознанных глубинах океана. Это красиво, но способно напугать впечатлительного ребенка четырех с половиной лет.

— Они не могут причинить тебе зла, — убеждаю я, а подскочившая к нам Зои предлагает бумажные носовые платки, утешения, объятия, словом, все, что только ни захочется маленькому Оскару. — Это просто причудливая подсветка заставляет нас видеть такие необычные краски. Это все — лишь отблески.

Оскар подскакивает от неожиданности, когда мимо проходит другая семья, и лица людей, отражаясь в стекле, кажутся большими и вытянутыми, как у вампиров.

— Не стоит волноваться, — продолжаю уверять я.

— Я боюсь, мамочка, — признается Оскар, отпуская пальто Джеймса и вцепляясь в мою руку. — Эти тени выглядят точно так же, как плохой человек в моей комнате прошлой ночью.