Читаем Пока ты не спишь полностью

Пока ты не спишь

— Я пригласила вас на встречу по одной-единственной причине: ваш сын говорит вещи, необычные для ребенка его возраста. Детский психолог забеспокоился и поделился тревогой со мной, а я всего лишь хочу кое-что уточнить.

— Уточнить! Прямо полицейский допрос.

Клотильда сделала шаг вперед и присела на корточки — так, чтобы ее лицо оказалось вровень с глазами Мулена-старшего. Поза была привычной — она почти весь день существовала на высоте детского роста, так что у этого детины нет пространственного преимущества. Только не в ее классе.

— Ну-ка, успокойтесь! — Она бросила на него суровый взгляд. — Полиция тут ни при чем. Мы в школе. В моей школе! В интересах вашего ребенка будем общаться как цивилизованные люди.

Собеседник Клотильды дернулся было, но жена положила руку ему на бедро и не дала вскочить со стульчика.

— Ладно… — Он с вызовом посмотрел на молодую учительницу. — Против вас я ничего не имею, но этот психолог… — Мулен сделал паузу, подавившись «нелицеприятной» характеристикой. — Разве родители не имеют права запретить ему встречаться с ребенком?

Клотильда ответила не сразу.

— Это не так просто сделать, все зависит от…

— Да начхать мне на вашего специалиста! — снова перебил ее Мулен, но уже не так агрессивно: у крошечной училки явно есть характер, ему такие нравились. — Я и сам вижу — с мальчиком что-то не так. Он не болтливый, но знает много всяких слов — слишком сложных для четырехлетнего мальчугана, а в голове у него… толчется слишком много народу, ну, вы понимаете, о чем я. Если разговоры помогают, тем лучше. Пусть с ним беседует кто-нибудь из взрослых, но не Василе Драгонман. Есть у вас другой человек? Более…

— Что — более?

— Сами понимаете. — Он хохотнул. — Более французский француз, а не какой-то паршивый румын.

Димитри наклонился и положил на пол альбомы с фотографиями, закрыв большую часть нарисованного города.

— Давайте уж, посмотрите, не то получится, что мы зря сюда притащились. Глядите — и мы пойдем.

Клотильда демонстративно отвела взгляд от снимков.

— Василе Драгонман — не мой подчиненный. Я сегодня пытаюсь, так сказать, навести мосты. Мы поговорим, все обсудим, и я сообщу свои выводы психологу, а после этого вы встретитесь еще раз, и не откладывая.

Мулен задумался, и его жена впервые задала вопрос:

— Выходит, школьный психолог может подать докладную через вашу голову?

— Да. Если сочтет, что ребенку грозит опасность, то обратится в Социальную помощь детству, и для начала к вам приставят инспектора…

— Для начала?! — взревел Димитри. — А что будет потом?

Клотильда незаметно убрала из-под ноги Мулена пожарную машинку, чтобы он не раздавил ее каблучищем, и произнесла тонким голоском:

— Потом он напишет заявление в полицию.

— В полицию?! Издеваетесь? Из-за мальчонки, которому нет и четырех и который едва может связать три фразы?

Клотильда спасла следующую машинку. Она не торопилась отвечать, понимая, что вернула себе преимущество.

— Я не утверждаю, что сделаю это, — наконец сказала она и улыбнулась, чтобы успокоить родителей Малона. — Ваш сын — чудесный ребенок, вы идеально о нем заботитесь, он нормально развивается. Кроме того — между нами! — я совсем не жажду, чтобы полиция открывала дело и задавала вопросы детям, папам и мамам.

Клотильда придвинулась еще ближе к Димитри, чтобы смотреть ему прямо в глаза: именно такая поза позволяла ей брать верх над самыми отчаянными шалунами в классе.

— В такой маленькой деревне, как Манеглиз, это никому не нужно. Согласны, господин Мулен? Значит, мы спокойно побеседуем и вы попытаетесь объяснить, почему наш фантазер утверждает, будто вы — не его родители.

Димитри Мулен открыл было рот, но Аманда его опередила.

— Помолчи, — почти жалобно попросила она. — Помолчи и позволь мне сказать.

* * *

На железную горку упала первая капля дождя. Упала и скатилась на песок.

За ней вторая. Потом третья.

Каждая новая была опасней предыдущей.

Малону повезло, даже очень — все опасные стекляшки пролетали мимо.

Пока.

Он бросил последний взгляд на окно своего класса, где на стенах висели рисунки учеников и отпечатки маленьких ладошек: каждый окунал руки в миски с краской, и ему досталась ярко-красная.

Там, за стеклом, родители разговаривали с учительницей. О нем. А может, о маме. И о пиратах, ракетах и людоедах. Взрослым, наверное, это известно, а он сам все помнит благодаря Гути.

Очередная капля шмякнулась на маленькую кроссовку.

Она едва его не задела! Малон кинулся бежать.

От туалета его отделяло расстояние метров в двадцать, а то и больше.

Скорее, скорее, нужно открыть дверь и спрятаться там, как учила мама!